строяли свои системы, не заслуживаютъ имени истинныхъ началъ Философіи. Съ атомами, съ коренною матеріею, даже съ какою бы то ни было силою, или соединяются извѣстныя понятія, или не соединяются: въ послѣднемъ случаѣ эти начала — чистыя предположенія, и также не имѣютъ значенія въ объектѣ, какъ абсолютная истина въ субъектѣ; въ первомъ — онѣ выводятся изъ предѣловъ міра матеріальнаго и, вступивъ въ область разсудка, ничѣмъ не отличаются отъ обыкновенныхъ понятій, а чрезъ то дѣлаются уже не столько началами бытія, сколько символами познанія.
Доступное для науки основаніе мыслимаго можетъ находиться только въ источникѣ мысли, то есть, въ существѣ мыслящемъ. Здѣсь, какъ въ зеркалѣ, отражаются бытіе и жизнь природы; здѣсь сосредоточиваются безчисленныя свидѣтельства о ея силахъ, свойствахъ и дѣйствіяхъ; здѣсь вещество получаетъ иной образъ существованія, облекается въ новыя формы и становится безконечнымъ рядомъ понятій; здѣсь частныя представленія, преобразовавшіяся изъ впечатлѣній міра объективнаго въ умственныя единицы, сводятся въ одинъ итогъ, и подъ вліяніемъ духовной природы человѣка, сообщающей конечному характеръ безконечнаго, является идея, теорія, цѣлое, или вообще — міръ мыслимый. Но между безчисленнымъ множествомъ истинъ, тѣснящихся въ умѣ, какъ узнать ту, изъ которой развивается, или дол-
