ВѢХИ.
III. ЧОРТЪ И ХАМЪ.[1]
Трудно оцѣнивать и судить писателя, кругъ дѣятельноети котораго еще не завершился. Мы совершенно иначе относимся къ „Вертеру", чѣмъ тѣ, кто были современниками его перваго появленія и не знали, что Гете напишетъ двѣ части „Фауста“ и „Западно-Восточный Диванъ“. Первыя сочиненія Ницше, его „Рожденіе Трагедіи“ или „Веселая Наука“ получили совершенно новый смыслъ, послѣ того, какъ появилиеь рѣчи Заратустры. Фетъ, затепливъ „Вечерніе Огни“, озарилъ и преобразилъ неожиданнымъ и проникновенныыъ свѣтомъ свои юношескія подражанія Гейне и Мюссе. Подобно этому, каждая новая книга Д. С. Мережковскаго объясняетъ намъ, его современникамъ, предыдущія, каждая новая фаза его міропониманія расширяетъ, углубляетъ, осмысливаетъ болѣе раннія.
При бѣгломъ взглядѣ, Д. Мережковскій кажется однимъ изъ самыхъ непослѣдовательныхъ писателей. Въ первомъ сборникѣ своихъ стиховъ (1888 г.) онъ — ученикъ Надсона, гражданскій поэтъ, пѣвецъ милосердія, заступникъ униженныхъ и оскорбленныхъ. Въ „Новыхъ Стихотвореніяхъ“ (1895 г.) онъ — декадентъ, бодлэріанецъ, поклонникъ Эдгара По, проповѣдникъ грѣха. Въ „Вѣчныхъ Спутникахъ“ (1899 г.) и „Юліанѣ Отступникѣ“ (1899 г.) онъ — язычникъ, испытывающій, не смотря на всѣ оговорки, какую-то непобѣдимую брезгливость къ христіанству, къ галилейству. Въ изслѣдованіи о „Толстомъ и Достоевскомъ“ (1900—2 г.) и въ эпосѣ о „Петрѣ и Алексѣѣ“ (1905 г.) онъ даетъ самую убѣдительную проповѣдь христіанства, какая когда-либо была написана на русскомъ языкѣ. Въ своихъ послѣднихъ произведеніяхъ онъ выступаетъ уже съ суровой критикой религіи, остановившейся на Христѣ, на одномъ только Второмъ Ликѣ, не проходящей
- ↑ Д. Мережковскій. Гоголь и чортъ. Изслѣдованіе. Книгоиздательство „Скорпіонъ“. Мск. 1906. Ц. 1 р. 80 к.
Д. Мережковскій. Грядущій Хамъ. Чеховъ и Горькій. Изд. М. Пирожкова. Спб. 1906. Ц. 1 р. 25 к.
