исходятъ наводненія въ такихъ размѣрахъ, какіе извѣстны только въ Америкѣ да въ Восточной Азіи, а на высокомъ плоскогоріи обращаются въ болота громаднѣйшія пространства, равныя по размѣрамъ цѣлымъ европейскимъ государствамъ; и, наконецъ, глубокіе снѣга, выпадающіе иногда въ началѣ октября, вслѣдствіе чего обширная территорія, равная пространствомъ Франціи или Германіи, дѣлается совершенно необитаемой для жвачныхъ животныхъ, которыя и гибнутъ тогда тысячами.—Таковы условія, при которыхъ идетъ борьба за жизнь среди животнаго міра въ Сѣверной Азіи. Эти условія уже тогда обратили мое вниманіе на чрезвычайную важность въ природѣ того разряда явленій, которыя Дарвинъ называетъ „естественными ограниченіями размноженія,—по сравненію съ борьбою за средства существованія, которая можетъ совершаться въ томъ или другомъ мѣстѣ между особями одного и того же вида, но всегда остается въ ограниченныхъ размѣрахъ и никогда не достигаетъ значенія вышеуказаннаго фактора. Скудость жизни, недостаточность населенія, а не избытокъ его—отличительная черта той громадной части земного шара, которую мы называемъ Сѣверной Азіей. Таковы были результаты моихъ наблюденій, и уже съ тѣхъ поръ я началъ питать серьезныя сомнѣнія, которыя позднѣе лишь подтвердились, относительно той ужасной будто-бы борьбы за пищу и жизнь, въ предѣлахъ одного и того же вида, которая составляетъ настоящій символъ вѣры для большинства дарвинистовъ. Точно также началъ я сомнѣваться тогда и относительно господствующаго вліянія, которое этого рода борьба играетъ, по предположенію дарвинистовъ, въ развитіи новыхъ видовъ.
Съ другой стороны, гдѣ бы мнѣ ни приходилось видѣть изобильную, кипучую животную жизнь,—какъ напр., на озерахъ, весною, гдѣ десятки видовъ птицъ и милліоны особей соединяются для вывода потомства, или-же въ людныхъ колоніяхъ грызуновъ, или во время перелета птицъ, который совершался тогда въ чисто-американскихъ размѣрахъ вдоль долины Уссури, или-же во время одного громаднаго переселенія косуль, которое мнѣ пришлось наблюдать на Амурѣ и во время котораго десятки тысячъ этихъ умныхъ животныхъ убѣгали съ огромной территоріи, спасаясь отъ выпавшихъ
исходят наводнения в таких размерах, какие известны только в Америке да в Восточной Азии, а на высоком плоскогорье обращаются в болота громаднейшие пространства, равные по размерам целым европейским государствам; и, наконец, глубокие снега, выпадающие иногда в начале октября, вследствие чего обширная территория, равная пространством Франции или Германии, делается совершенно необитаемой для жвачных животных, которые и гибнут тогда тысячами. — Таковы условия, при которых идет борьба за жизнь среди животного мира в Северной Азии. Эти условия уже тогда обратили мое внимание на чрезвычайную важность в природе того разряда явлений, которые Дарвин называет «естественными ограничениями размножения», — по сравнению с борьбою за средства существования, которая может совершаться в том или другом месте между особями одного и того же вида, но всегда остается в ограниченных размерах и никогда не достигает значения вышеуказанного фактора. Скудость жизни, недостаточность населения, а не избыток его — отличительная черта той громадной части земного шара, которую мы называем Северной Азией. Таковы были результаты моих наблюдений, и уже с тех пор я начал питать серьезные сомнения, которые позднее лишь подтвердились, относительно той ужасной будто бы борьбы за пищу и жизнь, в пределах одного и того же вида, которая составляет настоящий символ веры для большинства дарвинистов. Точно также начал я сомневаться тогда и относительно господствующего влияния, которое этого рода борьба играет, по предположению дарвинистов, в развитии новых видов.
С другой стороны, где бы мне ни приходилось видеть изобильную, кипучую животную жизнь, — как напр., на озерах, весною, где десятки видов птиц и миллионы особей соединяются для вывода потомства, или же в людных колониях грызунов, или во время перелета птиц, который совершался тогда в чисто американских размерах вдоль долины Уссури, или же во время одного громадного переселения косуль, которое мне пришлось наблюдать на Амуре и во время которого десятки тысяч этих умных животных убегали с огромной территории, спасаясь от выпавших
