превосходныя качества каждой изъ этихъ работъ, онѣ, тѣмъ не менѣе, оставляютъ широкое мѣсто для работы, въ которой Взаимная Помощь разсматривалась бы не только въ качествѣ аргумента въ пользу до-человѣческаго происхожденія нравственныхъ инстинктовъ, но также, какъ законъ природы и факторъ эволюціи. Эспинасъ обратилъ вниманіе на такія общества животныхъ (муравьевъ, пчелъ), которыя основаны на физіологическомъ различіи строенія въ различныхъ членахъ того же вида и физіологическомъ раздѣленіи между ними труда; и хотя его работа даетъ превосходныя указанія во всевозможныхъ направленіяхъ, она все-таки была написана въ такое время, когда развитіе человѣческихъ обществъ не могло быть разсматриваемо такъ, какъ мы можемъ сдѣлать это теперь, благодаря накопившемуся съ тѣхъ поръ запасу знаній. Лекція Ланессана скорѣе имѣетъ характеръ блестяще-изложеннаго общаго плана работы, въ которой взаимная поддержка разсматривалась бы, начиная со скалъ на морѣ, а затѣмъ въ мірѣ растеній, животныхъ и людей. Что же касается до работы Бюхнера, то хотя она наводитъ на размышленія о роли Взаимопомощи въ природѣ и богата фактами, я не могу согласиться съ ея руководящей идеей. Книга начинается гимномъ Любви, и почти всѣ ея примѣры являются попыткой доказать существованіе любви и симпатіи между животными. Но—свести общительность животныхъ къ любви и симпатіи, значитъ сузить ея всеобщность и ея значеніе,—точно также, какъ людская этика, основанная на любви и личной симпатіи, ведетъ лишь къ суженію понятія о нравственномъ чувствѣ въ цѣломъ. Я вовсе не руковожусь любовью къ хозяину даннаго дома,—котораго я часто совершенно не знаю,—когда, увидавъ его домъ въ огнѣ, я схватываю ведро съ водой и бѣгу къ его дому, хотя бы нисколько не боялся за свой: мною руководитъ болѣе широкое, хотя и болѣе неопредѣленное чувство, вѣрнѣе инстинктъ, общечеловѣческой солидарности, т. е. круговой поруки между всѣми людьми, и общежительности. То-же самое наблюдается и среди животныхъ. Не любовь, и даже не симпатія (понимаемыя въ истинномъ значеніи этихъ словъ), побуждаютъ стадо жвачныхъ или лошадей образовать кругъ, съ цѣлью защиты отъ нападенія волковъ; вовсе не любовь заставляетъ волковъ соединяться въ своры для охоты,
превосходные качества каждой из этих работ, они, тем не менее, оставляют широкое место для работы, в которой Взаимная Помощь рассматривалась бы не только в качестве аргумента в пользу дочеловеческого происхождения нравственных инстинктов, но также, как закон природы и фактор эволюции. Эспинас обратил внимание на такие общества животных (муравьев, пчел), которые основаны на физиологическом различии строения в различных членах того же вида и физиологическом разделении между ними труда; и хотя его работа дает превосходные указания во всевозможных направлениях, она все-таки была написана в такое время, когда развитие человеческих обществ не могло быть рассматриваемо так, как мы можем сделать это теперь, благодаря накопившемуся с тех пор запасу знаний. Лекция Ланессана скорее имеет характер блестяще изложенного общего плана работы, в которой взаимная поддержка рассматривалась бы, начиная со скал на море, а затем в мире растений, животных и людей. Что же касается до работы Бюхнера, то хотя она наводит на размышления о роли Взаимопомощи в природе и богата фактами, я не могу согласиться с ее руководящей идеей. Книга начинается гимном Любви, и почти все ее примеры являются попыткой доказать существование любви и симпатии между животными. Но — свести общительность животных к любви и симпатии, значит сузить ее всеобщность и ее значение, — точно так же, как людская этика, основанная на любви и личной симпатии, ведет лишь к сужению понятия о нравственном чувстве в целом. Я вовсе не руковожусь любовью к хозяину данного дома, — которого я часто совершенно не знаю, — когда, увидав его дом в огне, я схватываю ведро с водой и бегу к его дому, хотя бы нисколько не боялся за свой: мною руководит более широкое, хотя и более неопределенное чувство, вернее инстинкт, общечеловеческой солидарности, т. е. круговой поруки между всеми людьми, и общежительности. То же самое наблюдается и среди животных. Не любовь, и даже не симпатия (понимаемые в истинном значении этих слов), побуждают стадо жвачных или лошадей образовать круг, с целью защиты от нападения волков; вовсе не любовь заставляет волков соединяться в своры для охоты,
