крѣпнутъ. Великокняжеская казна богатѣетъ. Все это вмѣстѣ взятое благопріятно отражается на политическомъ самосознаніи Литовскаго боярства, въ которомъ, послѣ недавняго опыта Ягайлы, укрѣпляется идея независимой Литвы.
Ядвигѣ и польскимъ магнатамъ это, конечно, внушаетъ опасенія, и они съ тревогой поглядываютъ въ сторону Вильны.
Между тѣмъ политическіе планы Витовта Великаго не ограничиваются достигнутыми въ столь короткое время успѣхами. Заключивъ въ 1394 году договоръ съ Прусскимъ Орденомъ и обезопасивъ себя съ запада, Витовтъ обратилъ все свое вниманіе на востокъ, именно на Москву и на Татарскую Орду.
Въ Москвѣ въ это время великимъ княземъ былъ зять Витовта Василіи II Дмитріевичъ. Онъ не только „промолчалъ" занятіе Витовтомъ Смоленска, но даже пріѣхалъ въ Смоленскъ съ своей великой княгиней Софьей Витовтовной для свиданія съ Витовтомъ и утвержденія границъ обоихъ великихъ княжествъ (Дм. Бантышъ - Каменскій „Исторія Мал. Руси", ч. I, стр. 41; Батюшковъ „Бѣлор. и Литва", стр. 98; А. Барбашевъ: „Витовтъ и его политика", стр. 89). Московскій князь не могъ поступить иначе.Карамзинъ въ „Исторіи Госуд. Рос." (т. V, стр. 157) и Дм. Бантышъ-Каменскій въ „Исторіи Малыя Руси", (ч. I, стр. 41) такъ говорятъ: „Въ то время уже почти вся земля Вятичей, т. е. нынѣшнія Орловская и части Калужской и Тульской губерній принадлежали Витовту. Карачевъ, Мценскъ, Бѣлевъ съ другими удѣльными городами князей Черниговскихъ поддалися Витовту. Занявъ Ржевъ и Великія Луки, властвуя отъ границъ Псковскихъ до Галиціи и Молдавіи, а съ другой стороны до береговъ Оки, Курска, Сулы и Днѣпра, сынъ Кестута былъ монархомъ всей Южной Руси, оставляя Василію бѣдный Сѣверъ, такъ что Можайскъ, Боровскъ, Калуга, Алексинъ уже граничили съ Литвой".
Витовтъ Великій достигъ апогея могущества и помышлялъ о занятіи Пскова и Новгорода.
Въ то-же время Витовтъ не оставлялъ безъ вниманія и Татарской Орды. Въ 1397 году въ походѣ на татаръ онъ
