Невольно напрашивалось сравненіе съ нашими деревенскими избами, и было далеко не въ пользу послѣднихъ. Не было здѣсь ни черныхъ таракановъ, ни пруссаковъ, ни той грязи, которая обычна въ избахъ. Только маленькія ящерки, очень некрасивыя, съ уродливыми головками, которыхъ, говорятъ, ничѣмъ не выживешь и которыя водятся по всѣмъ домамъ тропическихъ мѣстностей, бойко разгуливали по бѣлому потолку, производя страшный шумъ или, вѣрнѣе шуршанье.
При появленіи русскихъ моряковъ всѣ встали. Хозяйка, молодая негритянка, сестра Паоло, знаками просила садиться. Она и другія двѣ женщины — ея гостьи — были одѣты довольно опрятно: въ полосатыхъ яркихъ юбкахъ и въ бѣлыхъ кофтахъ; на головахъ у нихъ были бѣлыя повязки, напоминавшія бѣлыя чалмы, которыя очень шли къ ихъ чернымъ лицамъ. Игроки — мужъ и гость— были гораздо грязнѣй, и костюмъ ихъ состоялъ изъ лохмотьевъ.
Паоло говорилъ о чемъ-то сестрѣ и махалъ руками. Она вышла и черезъ пять минутъ возвратилась съ тарелкой, на которой красовалась связка банановъ и нѣсколько апельсиновъ. Она стала обносить моряковъ и затѣмъ присѣла къ своимъ гостямъ. Мужчины продолжали игру, не обращая вниманія на моряковъ; увлеченные игрой, они предоставляли женщинамъ занимать гостей. Сперва дамы какъ будто стѣснялись и молча поглядывали на офицеровъ. Зато Паоло пытался что-то сказать на своемъ ломаномъ англійскомъ языкѣ и то и дѣло показывалъ на свой костюмъ, весело скалилъ свои бѣлые зубы и прижималъ руки къ сердцу. Молодая хозяйка первая дала примѣръ веселости. Она что-то начала разсказывать, и всѣ женщины захохотали. Потомъ она начала напѣвать какую-то пѣсенку, но вдругъ сконфузилась и смолкла.
Кто-то изъ офицеровъ обратился къ португальцу съ просьбой передать хозяйкѣ, что всѣ просятъ ее спѣть какую-нибудь народную негритянскую пѣсню.
