Королева— стройная молодая женщина, маленькаго роста, съ выразительнымъ, пріятнымъ лишмъ, цвѣтъ кожи котораго былъ нѣсколько свѣтлѣе, чѣмъ у супруга (говорили, что она была не чистокровная каначка), и съ большими черными глазами, въ которыхъ свѣтилась скорбь— была положительно недурна и вызывала невольную симпатію. Ея величество одѣта была вся въ черномъ. Шелковое, отлично сидѣвшее на ней платье, видимо сшитое искусными руками, показывало умѣнье молодой королевы одѣваться со вкусомъ. Длинная траурная креповая вуаль ниспадала до ногъ. На маленькихъ темныхъ рукахъ сіяли кольца. Глубокій трауръ и скорбное выраженіе лица королевы объяснялись ужасною потерей, которую она и ея мужъ понесли недѣлю тому назадъ.
Всѣ офицеры съ «Коршуна» подходили сперва къ королевѣ, а затѣмъ къ королю. Первый министръ называлъ фамиліи офицеровъ, безбожно ихъ коверкая съ невозмутимымъ апломбомъ, и въ отвѣтъ на поклоны королева не безъ граціи наклоняла свою головку, стараясь привѣтливо улыбнуться.
Капитанъ между тѣмъ сказалъ уже привѣтствіе его величеству, и король, крѣпко пожавъ руку капитана, довольно правильнымъ англійскимъ языкомъ выразилъ удовольствіе, что видитъ въ своихъ владѣніяхъ военное судно далекой могущественной державы, обѣщалъ на другой же день посѣтить вмѣстѣ съ королевой «Коршунъ» и пригласилъ вечеромъ обѣдать къ себѣ капитана и трехъ офицеровъ. Всѣмъ офицерамъ онъ пожималъ руки съ добродушнымъ видомъ добраго малаго, не особенно чванящагося своимъ королевскимъ саномъ, и спрашивалъ: понравился ли имъ Гонолулу? Замѣтно было по его лицу, нѣсколько худому, истомленному и помятому — вѣроятно отъ кутежей, которые онъ, какъ разсказывали, довольно таки любилъ и которые подтачивали его не особенно крѣпкій организмъ, — что эта торжественная обстановка не осо-
