въ Европѣ, получившаго кое-какое образованіе и правящаго своимъ добродушнымъ народомъ при помощи парламента. А вѣдь всего прошло 26 лѣтъ между вашимъ посѣщеніемъ и моимъ и лѣтъ шестьдесятъ съ того времени, какъ предки этихъ добродушныхъ канаковъ съѣли Кука!» писалъ между прочимъ Володя.
На другой день король и королева, приглашенные капитаномъ къ обѣду, пріѣхали на корветъ въ сопровожденіи своего дяди, губернатора острова, пожилого, коротко остриженнаго канака съ умнымъ и энергичнымъ лицомъ, который потомъ, послѣ смерти Камедмеа 4, года черезъ три послѣ пребыванія «Коршуна» въ Гонолулу, вступилъ на престолъ, и неизбѣжнаго перваго министра, мистера Вейля, котораго король очень любилъ и, какъ увѣряли злые языки, за то, что умный шотландецъ не очень-то обременялъ дѣлами своего короля и не прочь былъ вмѣстѣ съ нимъ распить одну-другую бутылку хереса или портвейна, при чемъ не былъ однимъ изъ тѣхъ временщиковъ, которыхъ народъ ненавидитъ.
Король Камеамеа 4 былъ очень доступенъ, и Володя не разъ потомъ видѣлъ, какъ къ нему на улицахъ обращались канаки съразными просьбамии заявленіями и онъ самъ, случалось, подходилъ къ кому-нибудь и разговаривалъ со своими подданными съ тою добродушною простотой, которая такъ очаровывалаихъ. Вообще Камеамеа 4 былъ популяренъ и любимъ—это чувствовалось, а мистеръ Вейль не особенно обременялъ канаковъ налогами, изыскивая средства на покрытіе небольшихъ нуждъ государства главнымъ образомъ изъ опредѣленнаго сбора съ приходящихъ китобойныхъ судовъ, для которыхъ Гонолулу служить главною станціей, и изъ пошлинъ со всякихъ привозныхъ товаровъ. Налоги же, платимые канаками, были въ ту пору незначительными, и такимъ образомъ маленькое Гавайское королевство благоденствовало, и жители его— довольствующіеся болѣе чѣмъ скромными жилищами, почти
