танъ. — Могу васъ увѣрить, господа, что не менѣе жутко, а скорѣе болѣе, чѣмъ каждому изъ васъ... Такъ вотъ, докторъ, въ такую-то погоду мы, какъ образно выражается почтенный Степанъ Ильичъ, жарили самымъ полнымъ ходомъ, какой только могъ дать влюбленный въ свою машину Игнатій Николаичъ... А онъ, вы знаете, постоитъза честь свой машины.
— Подшипники даже сильно нагрѣвались тогда... Я пустилъ машину во всю!.. Вы приказали! конфузливо проговорилъ старшій механикъ.
— Такъ долго ли было до грѣха, докторъ? продолжалъ капитанъ. —И у насъ по борту прошло судно... Помните, Степанъ Ильичъ? Если-бъ мы не услышали во-время колокола.... какая-нибудь минута разницы, не успѣй мы крикнуть рулевымъ положить руль на бортъ, было бы столкновеніе... Правила предписываютъвъ такомъ туманѣ итти самымъ тихимъ ходомъ... А я между тѣмъ шелъ самымъ полнымъ... Какъ видите, полный составъ преступленія съ извѣстной точки зрѣнія...
— Но мы спѣшили на помощь «Забіякѣ»! горячо замѣтилъ докторъ.
— Положимъ, спѣшили, но вѣдь могло случиться и такъ, что вмѣсто одного погибшаго судна было бы два... Могло вѣдь случиться?
— Могло.
— И если стать на эту точку зрѣнія, то я долженъ бы не спѣшить на помощь товарищу, а думать о собственномъ благополучіи. Многіе адмиралы одобрили бы такое благоразуміе, тѣмъ болѣе, что и правила его предписываютъ... Но всѣ вы, господа, конечно, поступили бы точно такъ, какъ и я, и наплевали бы на правила, а торопились бы на помощь бѣдствующему судну, недумая о томъ, что скажетъ начальство, хотя бы вы знали, что оно и отдастъ васъ подъ судъ... Не правда ли, Ашанинъ?
— Еще бы! воскликнулъ Володя.
