Но Невзоровъ уже оправился и улыбался счастливою радостною улыбкой.
— Какая теперь вода? Выпьемъ, господа, лучше шампанскаго по случаю такого извѣстія. Василій Ѳедорычъ! Милости просимъ, присядьте... Эй, вѣстовые, шампанскаго! крикнулъ Андрей Николаевичъ.
— Вотъ это ловко! воскликнулъ Лопатинъ и такъ заразительно весело засмѣялся, что всѣ невольно улыбались, хотя, казалось, въ словахъ Лопатина и не было ничего смѣшного.
Неразговорчивый въ послѣднее время лейтенантъ Полѣновъ сталъ оживленно разсказывать о томъ, какъ онъ возвращался изъ кругосвѣтнаго плаванія пять лѣтъ тому назадъ и какъ они торопились, чтобы попасть въ Кронштадтъ до заморозковъ.
— А мы развѣ не придемъ? испуганно спрашивалъ Невзоровъ.
— Придемъ! Придемъ! кричали со всѣхъ сторонъ.
Подали шампанское, и Андрей Николаевичъ провозгласилъ тостъ за благополучное возвращеніе и за здоровье глубокоуважаемаго Василія Ѳедоровича. Всѣ чокались съ капитаномъ. Подошелъ Ашанинъ и промолвилъ:
— За ваше здоровье, Василій Ѳедорычъ... и за здоровье вашей матушки! прибавилъ онъ тихо.
— Спасибо... Она поправилась... Я получилъ письмо... А вы получили?
— Получилъ... И мои всѣ здоровы, а сестра выходить замужъ.
Наполнили опять бокалы, и капитанъ предложилъ тостъ за старшаго офицера и всю каютъ-компанію. Не забыли послать шампанскаго и Первушину, стоявшему на вахтѣ.
— Ну, а теперь надо объявить командѣ о возвращеніи на родину, Андрей Николаичъ! прикажите вызвать всѣхъ наверхъ.
Матросы приняли это извѣстіе съ восторгомъ. Всѣмъ
