распространяться... Вы это знаете и сами отлично. Повторяю: книги мои въ вашемъ распоряженіи...
Взоры молодыхъ людей невольно обратились на два огромныхъ шкапа, наполненные книгами.
— Половина книгъ, господа, на англійскомъ и французскомъ языкахъ, продолжалъ капитанъ. —Вы владѣете ими?
Увы! хотя всѣ и учились въ морскомъ корпусѣ и у «англичанина», и у «француза», но знанія ихъ оказались самыми печальными: ни одинъ не могъ прочитать англійской книги, и двое съ грѣхомъ пополамъ знали французскій языкъ.
— И теперь, значитъ, какъ и въ мое время, языкамъ не везетъ въ морскомъ корпусѣ? усмѣхнулся капитанъ. — Надо, значитъ, самимъ учиться, господа, какъ выучился и я. Моряку англійскій языкъ необходимъ особенно въ дальнихъ плаваніяхъ... И при желаніи выучиться не трудно.... И знаете ли что?.. Можно вамъ облегчить изученіе его...
Гардемарины вопросительно взглянули на капитана.
— Мы можемъ въ Англіи взять съ собой въ плаваніе учителя англичанина, конечно, на нашъ общій счетъ, пропорціонально получаемому, содержанію, деликатно замѣтилъ капитанъ, которому, какъ знающему, учиться однако не предстояло. —Вѣроятно, всѣ офицеры согласятся на это... Хотите?
Всѣ, конечно, изъявили согласіе и скоро вышли изъ капитанской каюты какъ-то духовно приподнятые, полные жажды знанія и добра, горѣвшіе искреннимъ желаніемъ бытъ не только отличными моряками, но и образованными гуманными людьми.
Ничего подобнаго не слыхали они никогда ни отъ корпусныхъ педагоговъ, ни отъ капитановъ, съ которыми плавали, бывши кадетами...
Эта проповѣдь человѣчности, этотъ призывъ къ знание были чѣмъ-то неслыханнымъ во флотѣ въ тѣ времена.
