Одинъ мельникъ, умирая, не оставилъ своимъ тремъ сыновьямъ никакого другого наслѣдства кромѣ мельницы, осла и кота. — Съ раздѣломъ не долго возились, — и обошлись безъ помощи приказныхъ, потому что они обобрали бы все до нитки.
Старшій братъ взялъ себѣ мельницу.
Второй — осла.
А младшему дали кота.
Онъ былъ неутѣшенъ, что досталась ему такая дрянь.
— Братья, говорилъ онъ, согласясь между собою, могутъ честно зарабатывать себѣ кусокъ хлѣба; а мнѣ несчастному, когда я съѣмъ своего кота и сошью изъ его шкуры рукавицы, придется умирать съ голоду.
Только вдругъ Котъ — который слышалъ эти рѣчи, но не подавалъ и виду, что ихъ слушалъ — и говоритъ спокойнымъ, серіознымъ тономъ:
— Не горюй, хозяинъ; а дай ты мнѣ лучше мѣшокъ, да закажи мнѣ пару сапоговъ, чтобы не больно было ходить по кустамъ, и увидишь, что ты не такъ обдѣленъ, какъ думаешь.
Один мельник, умирая, не оставил своим трём сыновьям никакого другого наследства кроме мельницы, осла и кота. С разделом недолго возились и обошлись без помощи приказных, потому что они обобрали бы всё до нитки.
Старший брат взял себе мельницу.
Второй — осла.
А младшему дали кота.
Он был неутешен, что досталась ему такая дрянь.
— Братья, — говорил он, — согласясь между собою, могут честно зарабатывать себе кусок хлеба, а мне, несчастному, когда я съем своего кота и сошью из его шкуры рукавицы, придётся умирать с голоду.
Только вдруг Кот, который слышал эти речи, но не подавал и виду, что их слушал, и говорит спокойным серьёзным тоном:
— Не горюй, хозяин, а дай ты мне лучше мешок, да закажи мне пару сапогов, чтобы не больно было ходить по кустам, и увидишь, что ты не так обделён, как думаешь.
