совокупность анатомо-физіологическихъ условій, которая извѣстна подъ общимъ названіемъ организаціи, не имѣли крайне важнаго и существеннаго значенія по отношенію къ развитію нервно-психической сферы человѣка, но можно ли вслѣдствіе этого умалять значеніе воспитанія въ сложеніи человѣческой личности.
Если животныя путемъ такъ называемой дрессировки могутъ быть пріучены къ человѣческому обиходу и могутъ поражать насъ результатами своего воспитанія, которые часто направляются въ умѣлыхъ рукахъ вопреки даже природному ихъ влеченію, то можно ли сомнѣваться въ томъ, что человѣкъ съ его богатыми отъ природы задатками долженъ служить особенно благопріятнымъ объектомъ воспитанія.
Привычка—«вторая натура» человѣка, и воспитаніе, которое состоитъ въ пріобрѣтеніи навыковъ, именно и даетъ намъ эту вторую натуру, безъ которой человѣкъ при всей своей образованности можетъ оказаться въ лучшемъ случаѣ безплоднымъ существомъ и общественнымъ «пустоцвѣтомъ», въ худшемъ же случаѣ окажется эгоистичнымъ существомъ, представляющимъ собою не лишняго только, но и вреднаго, а иногда даже и опаснаго члена общества.
Во всякомъ случаѣ многіе авторы, увлекаясь вопросами наслѣдственности, повидимому слишкомъ преувеличили значеніе природныхъ условій въ сложеніи будущей личности. Природа даетъ намъ извѣстное орудіе, состоящее изъ опредѣленнаго матеріала, при чемъ дальнѣйшее использованіе этого орудія зависитъ почти исключительно отъ того, какъ будетъ оно отдѣлано и отшлифовано и будетъ ли развита способность умѣло владѣть этимъ орудіемъ въ различныхъ условіяхъ жизни.
Если образованіе направлено къ умноженію человѣческихъ познаній и, слѣдовательно, къ увеличенію его эрудиціи, то воспитаніе развиваетъ умъ человѣка, пріучая его къ синтезу и анализу, оно служитъ къ облагоражи-
