По статистическимъ даннымъ въ одной Франціи такихъ заброшенныхъ дѣтей, составляющихъ печальную принадлежность нашей больной цивилизаціи, до 1890 г. имѣлось около 125.000, бродяжныхъ же дѣтей, или такъ называемыхъ уличныхъ арабовъ до—42.000[1].
У насъ въ Россіи съ населеніемъ государства въ 4 раза большимъ, чѣмъ Франція, число такихъ заброшенныхъ дѣтей должно быть колоссальнымъ.
Врядъ ли нужно говорить, что причины столь печальнаго положенія ничуть не заключаются въ самихъ родителяхъ. По крайней мѣрѣ изслѣдованія Th. Russel’я[2] относительно 542 брошенныхъ на произволъ судьбы дѣтей показываютъ, что только ⅕ часть ихъ родителей можетъ быть признана лицами недостойными, въ вульгарномъ смыслѣ слова, тогда какъ около ⅔ представляютъ родителей, впавшихъ въ нищету въ такой степени, что лишены возможности содержать своихъ дѣтей, въ 20 случаяхъ дѣло идетъ о смерти родителей, въ 58 случаяхъ—о безвѣстномъ отсутствіи родителей и лишь въ 74 случаяхъ причиной заброшенности дѣтей явились ихъ собственные пороки.
Каковы эти дѣти сами по себѣ, можетъ служить свидѣтельствомъ заявленіе гр. Курба[3] о дѣтяхъ, поступающихъ въ исправительныя колоніи въ Лиможѣ и Безансонѣ. «Нужно видѣть этихъ дѣтей, чтобы представить себѣ то состояніе нищеты и физическаго ослабленія, въ которомъ находятся въ особенности дѣти, поступающія изъ крупныхъ промышленныхъ центровъ. Значительное число среди нихъ калѣки съ атрофированными членами, рахитики, золотушныя. Тѣмъ, которыя имѣютъ 10 лѣтъ отъ роду, на видъ 6. Ихъ умственное развитіе также отстало, хотя у нѣкоторыхъ развита порочная хитрость».
