управляетъ могущественными паровыми насосами, которые его накачиваютъ въ особые резервуары, что мнѣ и позволяетъ продолжать, по надобности и такъ долго, какъ мнѣ захочется, мое пребываніе подъ водою.
— Я въ восхищеніи, капитанъ! сказалъ я. Вы, очевидно, нашли то, что люди, безъ сомнѣнія, когда нибудь откроютъ, — истинно динамическое могущество электричества.
— Я не знаю, откроютъ ли они его, холодно отвѣчалъ капитанъ Немо. Какъ бы то ни было, вы уже знаете первое примѣненіе, какое я сдѣлалъ изъ этой драгоцѣнной силы. Оно насъ освѣщаетъ равномѣрно и безостановочно, чего солнечный свѣтъ не можетъ. Теперь посмотрите вы на эти часы: они электрическіе и ходятъ такъ вѣрно, что посоперничаютъ съ лучшими хронометрами. Я ихъ раздѣлилъ по итальянской системѣ на двадцать четыре часа, потому что для меня не существуютъ ни день, ни ночь, ни солнце, ни луна, а только этотъ искусственный свѣтъ, который я уношу съ собою на дно морей. Видите, теперь десять часовъ утра?
— Вижу, вижу!
— Второе приложеніе электричества, — этотъ циферблатъ, повѣшенный передъ нашими глазами, который служитъ для указанія скорости „Нуатилуса“; электрическая проволока приводить его въ соприкосновеніе съ спиральнымъ лагомъ, и его стрѣлка показываетъ мнѣ настоящій ходъ. Смотрите, теперь мы идемъ съ умѣренною скоростію — пятнадцать миль въ часъ.
— Это чудеса! вскричалъ я: — и вы хорошо дѣлаете, что потребляется силу, которой предназначено замѣнить собою вѣтеръ, воду и пары.
— Мы еще не кончили, г. Аронаксъ, сказалъ капитанъ, вставая: — и если вамъ угодно послѣдовать за мною, то мы посѣтимъ корму „Наутилуса“.
Въ самомъ дѣлѣ, я уже видѣлъ всѣ переднія части подводнаго судна; его распредѣленіе было таково: отъ центра къ шеку шла столовая въ пять метровъ, отдѣленная отъ библіотеки перегородкою, библіотека была тоже въ пять метровъ; большая зала была въ десять метровъ, и отдѣлялась отъ комнаты капитана такою же перегородкою; комната капитана была въ пять метровъ, моя въ два съ половиною
