Я признаюсь, не безъ волненія осязалъ руками землю. Недъ Лендъ ощупывалъ почву ногою, будто боялся на нее вступить. А между тѣмъ мы были всего только два мѣсяца, по выраженію капитана, „пассажирами Наутилуса“, т. е. въ сущности плѣнниками въ подводномъ суднѣ.
Чрезъ нѣсколько минутъ мы находились на разстояніи выстрѣла отъ берега. Почва состояла почти вся изъ мадрепоровъ; но нѣкоторыя русла ручьевъ усѣяны были гранитными обломками, что доказывало, что этотъ островъ былъ первобытнаго происхожденія.
Горизонтъ прятался за великолѣпными занавѣсами лѣса. Огромныя деревья, которыхъ вышина достигала до двухсотъ футовъ, соединялись между собою гирляндами ліанъ и гирлянды эти качались, точно койки отъ легкаго вѣтерка. Какія тутъ были мимозы, казуарины, тектоніи, слацы, пальмы! А подъ ихъ сводомъ росли ятрошниковыя и бобовыя растенія и папоротники.
Не замѣчая всѣхъ этихъ великолѣпныхъ обращиковъ Папуазкой флоры, канадецъ предпочелъ полезное — пріятному. Онъ нашелъ кокосовое дерево, сбилъ съ него нѣсколько орѣховъ, раскололъ ихъ, и мы пили молоко и ѣли зерна съ невыразимымъ удовольствіемъ.
— Отлично! прелесть! говорилъ Недъ Лендъ.
— Превкусно! отвѣчалъ Консейль.
— Я полагаю, сказалъ канадецъ, что вашъ Немо не разсердится, коли мы привеземъ съ собою кокосовыхъ орѣховъ, а?
— Полагаю, что не разсердится, отвѣчалъ я: но ѣсть ихъ онъ не будетъ.
— Тѣмъ хуже для него! сказалъ Консейль.
— И тѣмъ лучше для насъ! возразилъ Недъ: намъ больше останется!
— Одно слово, дядя Лендъ, сказалъ я багрильщику, который сбирался обивать второе дерево: — кокосовые орѣхи отличная
