отъ клавишей органа: — еслибъ всѣ жители Папуазіи выступили на берегъ, то и тогда „Наутилусу“ нечего бояться ихъ нападенія.
Пальцы капитана опять забѣгали по клавишажъ инструмента, и тутъ я примѣтилъ, что онъ игралъ только на черныхъ клавишахъ, что придавало его мелодіямъ шотландскій характеръ.
Скоро онъ, казалось, позабылъ обо мнѣ и погрузился въ музыку. Я его оставилъ въ покоѣ, и опять ушелъ на платформу.
Ночь уже наступила, потому что подъ этой низкой широтой солнце быстро заходитъ и сумерекъ не бываетъ. Я еще видѣлъ, но уже не ясно, островъ Гвебороаръ; безчисленные огни освѣщали берегъ: это доказывало, что туземцы не думали его покидать.
Я оставался одинъ въ продолженіи нѣсколькихъ часовъ; то я думалъ объ этихъ дикаряхъ, но я уже не боялся ихъ: непоколебимая увѣренность капитана овладѣла и мною; — то забывалъ о нихъ и любовался великолѣпіемъ тропической ночи. Воспоминанія занеслись во Францію по слѣдамъ зодіакальныхъ звѣздъ, которыя чрезъ нѣсколько часовъ должны были ее освѣтить. Луна сіяла посреди созвѣздій зенита.
Я подумывалъ и о томъ, что этотъ вѣрный и услужливый спутникъ послѣзавтра приподниметъ волны и поможетъ вытащить „Наутилусъ“ изъ кораловаго ложа.
Около полуночи, видя что все спокойно иа темныхъ волнахъ, также какъ и подъ береговыми деревьями, я отправился въ свою каюту и сладко заснулъ.
Ночь прошла безъ приключеній. Папуазцы боялись, безъ сомнѣнія, самаго вида лежащаго на мели чудовища, потому что филенки были открыты и имъ было бы легко пробраться во внутрь судна.
Въ шесть часовъ утра, 8 января, я взошелъ на платформу. Утренній туманъ подымался и скоро показался островъ, — сначала берегъ, а потомъ и вершины. Туземцы все еще были на берегу и въ гораздо большемъ количествѣ, чѣмъ наканунѣ, — ихъ теперь собралось около пяти или шестисотъ. Нѣкоторые изъ нихъ, пользуясь отливомъ, забрались на кораловыя верхушки, не болѣе какъ въ двухъ кабельтахъ отъ „Наутилуса“.
Я ясно различалъ ихъ черты. Это были настоящіе Па-
