— Вы здѣсь хозяинъ, отвѣчалъ я, пристально смотря на него. Только вы позвольте мнѣ сдѣлать вамъ одинъ вопросъ?
— Ни одного, милостивый государь!
Послѣ такого отвѣта спорить было нельзя: оставалось повиноваться.
Я пошелъ въ каюту Неда Ленда и Консейля и объявилъ имъ о приказаніи капитана.
Я каждому предоставляю судить, какъ подобное извѣстіе было принято канадцемъ.
Четыре человѣка изъ экипажа дожидались у дверей и проводили насъ въ ту каюту, гдѣ мы провели первую ночь на „Наутилусѣ“. Недъ Лендъ хотѣлъ протестовать, но вмѣсто всякаго отвѣта его легонько впихнули и дверь затворилась.
— Что это значитъ, съ позволенія ихъ чести? спросилъ меня Консейль.
Я разсказалъ своимъ собесѣдникамъ, что произошло. Они были также удивлены, какъ и я, и также терялись въ догадкахъ.
Я погрузился въ бездну размышленій; гнѣвная, злобная физіономія капитана Немо не выходила у меня изъ головы. Мысли у меня какъ-то путались, я ничего не могъ сообразить.
Вдругъ Недъ Лендъ вскрикнулъ:
— Смотрите! завтракъ готовъ!
Въ самомъ дѣлѣ, столъ былъ приготовленъ. Очевидно, капитанъ отдалъ приказъ о завтракѣ въ тоже время, когда отдавалъ приказъ объ ускореніи хода „Наутилуса“.
— Съ позволенія ихъ чести, сказалъ Консейль, я желалъ бы сказать, что я думаю…
— Скажи, Консейль, отвѣчалъ я.
— По моему ихъ чести слѣдовало бы позавтракать. Позавтракать теперь очень благоразумно, потому кто знаетъ, что можетъ быть?
— Ты правъ, Консейль.
— Къ несчастію, сказалъ Недъ Лендъ, они намъ подали свою стряпню! Ни кусочка мяса!
— Другъ Недъ, возразилъ Консейль, чтобы вы сказали, кабы совсѣмъ ничего не подали?
Мы сѣли за столъ. За завтракомъ разговоровъ не было.
