На платформѣ невозможно было оставаться. Я писалъ въ залѣ и слышалъ оттуда крики буревѣстниковъ и альбатросовъ. „Наутилусъ“ впрочемъ не стоялъ на мѣстѣ: онъ подымался вдоль берега и прошелъ еще около десяти миль къ югу.
Кругомъ царствовала полутьма или лучше сказать полусвѣтъ.
На слѣдующій день, 20 марта, мятель утихла и снѣгъ пересталъ. Сдѣлалось немного холоднѣе. Термометръ показывалъ два градуса ниже нуля. Туманъ поднялся и я началъ надѣяться, что наконецъ можно будетъ приняться за наблюденія.
Капитанъ не выходилъ изъ своей комнаты, но шлюпка была, къ нашимъ услугамъ. Мы съ Консейлемъ сѣли въ нея и благополучно переправились на берегъ.
Почва здѣсь была такая же самая, то есть волканическаго происхожденія. Повсюду видны были слѣды лавы, выгарки, базальтъ. Но кратера все-таки я и здѣсь не могъ примѣтить, какъ тщательно ни всматривался во всѣ стороны.
Здѣсь, какъ и тамъ, миріады птицъ оживляли мѣстность.
Кромѣ птицъ, здѣсь мы увидали цѣлыя стада морскихъ млекопитающихъ, которыя глядѣли на насъ своими кроткими, тихими глазами.
Это были различныхъ родовъ тюлени; одни лежали на землѣ, другіе на льдинахъ, выброшенныхъ прибоемъ; иные входили въ море, иные выходили изъ него. Они не пугались и не бѣжали при нашемъ приближеніи: видно было, что они отроду не имѣли никакого дѣла съ человѣкомъ.
— Сколько ихъ! сказалъ я Консейлю. Можно нагрузить цѣлые сотни кораблей!
— Ихъ честь это справедливо изволили сказать, отвѣчалъ Консейль. Счастье, что Недъ Лендъ не пошелъ съ нами!
— Почему жъ счастье, Конеейль1!
— Потому, что онъ всѣхъ бы переколотилъ, съ позволенія ихъ чести.
— Ну, всѣхъ не всѣхъ, Консейль, но многихъ онъ бы пристукнулъ, въ этомъ нѣтъ сомнѣнія. Капитанъ былъ бы не доволенъ, потому что онъ не любитъ проливать кровь безвредныхъ животныхъ.
— По моему капитанъ правъ, съ позволенія ихъ чести.