— Ну такъ я скажу: по дѣламъ вору мука! Ихъ честь пожнетъ, что посѣяла!
— Въ самомъ дѣлѣ?
— Ужь коли ихъ честь удостоилась быть ученымъ, такъ не слѣдуетъ показывать легкомыслія въ дѣлахъ…
Консейль не могъ закончить своего похвальнаго слова. Среди всеобщей тишины раздался вдругъ голосъ Неда Ленда.
Недъ Лендъ кричалъ:
— Эй! диковина показалась! Подъ вѣтромъ, прямо передъ нами!
При этомъ крикѣ весь экипажъ кинулся къ багрильщику: капитанъ, офицеры, матросы, юнги — однимъ словомъ, всѣ до единаго человѣка, даже кочегары, бросили печи.
Тотчасъ же дана была команда остановиться и фрегатъ остановился.
Было совсѣмъ темно, и я удивлялся, какъ могъ канадецъ, при всей своей дальнозоркости, что нибудь увидѣть въ такомъ мракѣ. И что такое онъ увидѣлъ?
Сердце у меня такъ билось, словно хотѣло выскочить изъ груди.
Въ двухъ, этакъ, кабельтовахъ отъ „Авраама Линкольна“ море какъ будто было иллюминовано снизу. Принять этотъ свѣтъ за обыкновенный фосфорическій блескъ было нельзя. „Чудовище“ всплывало на верхъ; но держалось всего на нѣсколько туазовъ ниже поверхности водъ и отъ него исходилъ этотъ яркій, необъяснимый свѣтъ, о которомъ доносили въ своихъ рапортахъ многіе капитаны кораблей.
Что это было за великолѣпнѣйшее изліяніе лучей! И производило его, повидимому, что-то одаренное изумительною силою освѣщенія. Свѣтящійся предметъ описывалъ на морской поверхности громадный, очень продолговатый овалъ, въ центрѣ этого овала сосредоточивъ невыносимо яркій блескъ.
