горящее топливо. Быстрота „Авраама Линкольна“ еще усилилась. Мачты дрожали даже у своихъ основаній и цѣлыя массы дыма едва могли вырываться изъ узкихъ трубъ.
Бросили опять лагъ.
— Ну что, рулевой? спросилъ капитанъ Фаррагютъ.
— Девятнадцать миль и три десятыхъ, г. капитанъ, отвѣчалъ рулевой.
— Усильте огни!
Механикъ повиновался.
Скоро манометръ показалъ десять атмосферъ.
Но чудовище тоже, вѣроятно, „усилило пары“, потому что оно, нисколько не затрудняясь, тоже дѣлало по девятнадцати миль и три десятыхъ.
Каковъ бѣгъ?
Я не могу описать вамъ, до чего я былъ взволнованъ въ эти минуты!
Недъ Лендъ стоялъ на своемъ посту, съ острогою въ рукѣ.
Нѣсколько разъ чудовище подпускало къ себѣ ближе.
— Догоняетъ! догоняетъ! вскрикивалъ тогда канадецъ.
Но въ ту самую минуту, когда онъ сбирался хватить острогою, чудовище уносилось отъ него со скоростью — да, со скоростью тридцати миль въ часъ.
А разъ, въ то время, какъ мы летѣли во весь духъ, оно, словно издѣваясь надъ нами, вдругъ повернуло и изволило описать кругъ около фрегата и снова пустилось впередъ!
У всѣхъ вырвался крикъ бѣшенства.
Въ полдень мы находились въ томъ же самомъ разстояніи отъ чудовища, въ какомъ были и въ восемъ часовъ утра.
Тутъ капитанъ Фаррагютъ уже рѣшился на болѣе прямыя и дѣйствительныя мѣры.
— А! сказалъ онъ. — Это животное идетъ скорѣе „Авраама Линкольна“, — ну, дѣлать нечего! Теперь мы посмотримъ, какъ оно будетъ уходить отъ коническихъ ядеръ!
И капитанъ крикнулъ:
— Зарядить передовую пушку!
Въ одно мгновеніе пушка была заряжена и нацѣлена на чудовище. Раздался грохотъ, — выпалили, но ядро пролетѣло нѣ-
