Эта зала, надо полагать, имѣла двадцать футовъ въ длину и десять въ ширину. Что касается ея вышины, то Недъ Лендъ, на что ужь высокій былъ дѣтина, а потолка достать не могъ!
Прошло, по крайней мѣрѣ, полчаса, а мы все сидѣли въ темнотѣ.
Вдругъ насъ озарилъ самый яркій свѣтъ.
Наша тюрьма освѣтилась мгновенно и такъ ярко, что я сразу не могъ вынести этого освѣщенія. Я узналъ бѣловатый свѣтъ, который видѣли мы съ „Авраама Линкольна” и сначала принимали за фосфорическій блескъ. Я невольно закрылъ глаза. Открывъ ихъ снова, я увидѣлъ, что свѣтъ вырывался изъ неполированнаго полушара, укрѣпленнаго въ верхней части нашей тюрьмы, или залы, или каюты.
— Наконецъ-то посвѣтили! вскрикнулъ Недъ Лендъ. Хоть свѣтло стало, и то хорошо!
Онъ держалъ ножъ въ рукѣ, словно готовился дать отпоръ.
— А дѣло-то все-таки темно, сказалъ я.
— Кабы ихъ честь имѣли терпѣніе, такъ это бы хорошо, замѣтилъ невозмутимый Консейль.
Теперь, при яркомъ освѣщеніи, можно было разсмотрѣть малѣйшія подробности устройства нашей тюрьмы.
Она была совершенно пустая; только по срединѣ стоялъ деревянный столъ, а вокругъ стола пять скамѣекъ. Невидимая дверь была герметически затворена. Нашъ слухъ не могъ уловить ни малѣйшаго шума. Казалось, все было мертво внутри этого подводнаго судна. Шло оно или стояло? Держалось на поверхности океана или погружалось въ глубину?
Я ничего теперь не могъ угадать.
— Однако, не даромъ же освѣтили тюрьму! сказалъ я. Вѣрно кто нибудь изъ экипажа скоро покажется. Ужь если хотятъ кого забыть, такъ нечего освѣщать „безпамятку” [1]!
Я не ошибся. Скоро мы услышали щелканье замковъ, визгъ засововъ, дверь отворилась и вошло двое людей.
Одинъ былъ маленькаго роста, мускулистый, широкоплечій, — что называется, крѣпышъ. Голова у него была большая, волосы
- ↑ Безпамятка — подземная темница (Oubliette).
