а потому все, казалось, позорившее службу мирнаго времени Юзефовича не имѣло въ моихъ глазахъ никакого значенія. Его выдающаяся доблестная дѣятельность и геройская кончина на полѣ брани показываютъ, что я не ошибся.
Въ день прибытія Юзефовича, отъ полка посылалась партія охотниковъ — пѣшихъ казаковъ — для дальней развѣдки Синхайлинскаго перевала, гдѣ иногда бывали посты нашихъ сторожевыхъ частей, выдвинутые лѣвѣе насъ, а иногда появлялись (по слухамъ) японцы… Юзефовичъ явился къ командиру полка и просилъ разрѣшеніе участвовать въ развѣдкѣ, но Абадзіевъ сухо и рѣзко оборвалъ его: „Ваша очередь еще не наступила, и тогда вы пойдете, а теперь это лишнее“. Подобное отношеніе къ дѣлу службы и къ офицеру было глупо и вредно:
1. Офицеръ горѣлъ желаніемъ дѣйствовать; зачѣмъ же было ему препятствовать, тѣмъ болѣе, что на такія опасныя предпріятія, какъ поискъ къ противнику, желающихъ и напрашивающихся не было; шли только по наряду, и, ухъ какъ строго слѣдили за очередью, чтобы не пойти лишній разъ. Конечно, строгое соблюденіе очереди между офицерами, для посылки въ опасныя развѣдки, есть вредная рутина; нельзя посылать постоянно однихъ и тѣхъ же, напр. лучшихъ, болѣе храбрыхъ и способныхъ, или предпочитая рисковать жизнью тѣхъ, а не другихъ: надо утилизировать всѣхъ въ равной степени, но допустить обязательную очередь, которую нельзя было бы нарушать, безнравственно; начальство имѣетъ право посылать и наряжать кого угодно и сколько угодно, и никто на это претендовать не смѣетъ. Къ сожалѣнію у насъ соблюдалась очередь, и на ней выгадывали только плохіе элементы, умѣвшіе изощряться попадать въ болѣе легкія и безопасныя мѣста, а въ критическую, трудную минуту все равно хватались за лучшихъ, болѣе добросовѣстныхъ, и объ очереди забывали.
2. Юзефовичъ только что прибылъ на театръ военныхъ дѣйствій, и каковъ онъ оказался бы въ развѣдкѣ было неизвѣстно, тѣмъ болѣе что онъ не былъ знакомъ съ гористою мѣстностью и не служилъ съ казаками; развѣ не
