настойчивость и искусство, не говоря уже про выдающуюся храбрость.
Мы получили извѣстіе, что Графъ Келлеръ пріѣдетъ 26 мая на позиціи Модулинскаго перевала, въ штабъ 6-й стрѣлковой дивизіи, и Абадзіевъ поручилъ мнѣ съѣздить туда и выяснить нѣкоторые вопросы по нашей дѣятельности. Лично мнѣ хотѣлось повидаться съ Графомъ, отлично знавшимъ мою службу мирнаго времени. Я надѣялся получить болѣе соотвѣтствующее назначеніе. Выѣхавъ подъ вечеръ, я заночевалъ въ обозѣ Уссурійскаго полка, стоявшемъ близъ д. Тинтей, въ 15 верстахъ сзади насъ. При обозѣ находились офицеръ имъ командовавшій и чиновникъ — дѣлопроизводитель по хозяйственной части полка; на ихъ попеченіи находилась масса побитыхъ строевыхъ лошадей и, какъ вы думаете, что еще? — полковое знамя Уссурійскаго полка. Я зналъ объ этомъ, такъ какъ Абадзіевъ самъ заявилъ мнѣ, что, ради безопасности и цѣлости, держитъ полковое знамя въ обозѣ. Я тогда же высказалъ ему, что совершенно не понимаю такого взгляда, и если бы самъ командовалъ полкомъ, то конечно никогда не довѣрилъ бы священной регаліи обозу, уже только потому, что обозъ вообще есть самая менѣе боевая часть полка (примѣръ Тюренченъ), и настойчиво совѣтовалъ взять знамя въ сотни. При обозѣ находился всего одинъ офицеръ, и если бы съ нимъ что нибудь случилось, то кто же остался бы при знамени? Наконецъ отсылка знамени изъ боевыхъ линій въ тылъ должна была дѣйствовать деморализующимъ образомъ на казаковъ, намекая на неувѣренность въ своихъ силахъ и на страхъ передъ врагомъ. Позднѣе мнѣ удалось убѣдить Абадзіева взять знамя изъ обоза, но зато сколько разъ онъ упрекалъ меня что я связалъ ему знаменемъ руки и поставилъ его въ затруднительное положеніе. Изъ дальнѣйшаго описанія будетъ видно, что, если мы и могли ожидать боя и даже неожиданнаго нападенія противника, то всетаки ни разу не были въ такомъ положеніи, что можно было опасаться потерять знамя; такое опасеніе возникало только въ больномъ воображеніи Абадзіева, и я всегда смѣялся надъ нимъ.
