валъ тамъ отрядъ изъ 1 баталіона, 2 эскадроновъ и 4 пѣшихъ орудій. Узнавъ, что я сдалъ командованіе въ Гайчжоу (о чемъ я донесъ), начальникъ штаба корпуса запросилъ, какое мнѣ дано въ отрядѣ Зыкова назначеніе. Я слышалъ, какъ Вороновъ приказалъ передать по телефону, что я боленъ, но я передалъ самъ, что выздоровѣлъ. И дѣйствительно, можно было поберечь себя однѣ сутки въ то время, когда я былъ совершенно ненуженъ для службы, но когда вопросъ коснулся командованія отрядомъ тамъ, гдѣ ожидалось дѣло, то я конечно не думалъ о своемъ здоровьи. Немедленно послѣдовало приказаніе командира 1-го Сибирскаго корпуса Г. Л. Гернгросъ, ѣхать въ Сюніоченъ и вступить въ командованіе отрядомъ. Напрасно подполковникъ Афанасьевъ увѣрялъ меня, что командиръ полка Вороновъ будетъ недоволенъ моимъ назначеніемъ, и совѣтывалъ мнѣ дождаться пріѣзда послѣдняго, я считалъ нужнымъ исполнить приказаніе старшаго начальника и отправился немедленно. Вороновъ же немедленно полетѣлъ въ Ляоянъ — конечно жаловаться на меня (а, какъ я узналъ потомъ, ему было кому жаловаться).
Въ Сюніоченѣ я прокомандовалъ 11 дней, ознакомился съ мѣстностью и началъ серьезныя развѣдки на югъ въ направленіи къ Вафангоу. Все шло очень успѣшно, но неожиданно пришла телеграмма начальника отряда такого содержанія: „полковнику Дружинину сдать командованіе отрядомъ и явиться въ Ляоянъ, въ штабъ арміи“. Слѣдовательно, происки Воронова увѣнчались полнымъ успѣхомъ. Итакъ, не смотря на военное время, на серьезное дѣло, отъ котораго зависила честь родины, въ нашей несчастной арміи продолжались интриги, наушничанія, и вообще занимались какими то дрязгами и мелочами. Недоброе предчувстіе охватило меня: вы шутите, господа генералы, а японцы не шутятъ, и посмотримъ хорошо ли пойдутъ у васъ дѣла. Я сдалъ командованіе, какъ было приказано, командиру стрѣлковаго баталіона и выѣхалъ въ Ляоянъ.
