койно. Преслѣдуя по пятамъ, мы можетъ быть можемъ овладѣть частью орудій и обозовъ. Если бы счастіе покровительствовало нашему флоту, и флотъ японскій потерпѣлъ бы пораженіе, то со стороны сухопутныхъ войскъ потребуются чрезвычайно энергичныя мѣры использовать побѣду флота. Ожидаю вашихъ предположеній о предстоящихъ ввѣреннымъ вамъ войскамъ дѣйствіяхъ“.
Эта телеграмма противорѣчитъ предыдущимъ, указывая на полную возможность активныхъ рѣшительныхъ дѣйствій, правда довольно проблематичныхъ, если не сказать основанныхъ на какихъ то фантазіяхъ, явившихся „соображеніями“ по поводу донесенія Стеселя. Однако эти фантастическіе намеки, дѣлаемые командующимъ арміей командиру 1-го Корпуса, опять таки представляютъ изъ себя образецъ политики: „вѣдь я же не отказывался отъ наступательнаго образа дѣйствій и даже предлагалъ Барону Штакельбергу преслѣдовать японцевъ по пятамъ, забирая ихъ орудія и обозы“.
На основаніи всего выше изложеннаго нельзя не придти къ твердому, единственному справедливому заключенію, что печальные стратегическіе результаты операціи подъ Вафангоу всецѣло должны быть поставлены исключительно въ вину Куропаткину, а не кому либо другому, на слѣдующихъ основаніяхъ:
1) Вокреки настояніямъ свыше, онъ, не давая ни положительнаго, ни отрицательнаго отвѣта, упустилъ благопріятное время для выполненія операціи.
2) Вопреки указаніямъ свыше, онъ не назначилъ достаточныхъ силъ; наоборотъ безцѣльно разбросалъ ихъ на огромномъ пространствѣ. 3) Вопреки указаніямъ свыше, онъ не сосредосточилъ войска своевременно и тѣмъ поставилъ въ крайне затруднительное положеніе исполнителя операціи, т. е. Барона Штакельберга. 4) Куропаткинъ поступилъ неправильно, отказавшись отъ непосредственнаго
