ра. Артиллерію ставили подлѣ дороги, лошадей по дворамъ подъ навѣсами и въ сараяхъ; посреди двора раскладывали огонь для караульныхъ, и на немъ же варили для солдатъ пищу. Офицеры располагались въ избѣ; ротнаго командира помѣщали на лавкахъ въ переднемъ углу, а сами располагались подлѣ него на полу—на соломѣ. Солдатамъ приказывали размѣщаться по возможности тутъ-же. Помѣщались и на печкѣ, и подъ печкой, и на лавкахъ, и подъ лавками, и на полу, такъ что трудно было пройти ночью до дверей. Хотя воздухъ былъ спертый и тяжелый, особенно къ утру, но мы такъ уже привыкли къ этому, что не чувствовали вліянія дурнаго воздуха на наше здоровье. Кормъ для лошадей доставали фуражировкой, а для людей подвозили сухари. Очередной офицеръ на походѣ заботился о фуражѣ. Какъ только замѣчали, хотя бы въ сторонѣ за версту и болѣе, какое-либо селеніе, гдѣ надѣялись достать чего-нибудь изъ фуража, то и отправлялись туда. Доставали сѣно и немолоченые снопы, да и для себя—что попадется: капусту, картофель, горохъ, а изрѣдка и хлѣбъ; забирали и коровъ, и барановъ, и свиней; однажды достали даже кадушку меду, и такъ какъ чаю не было, то варили изъ него сбитень и имъ согрѣвались. На жителей мало обращали вниманія, да они и не противились; ворчавшихъ изъ нихъ еще и укоряли: «вишь, говорили, французовъ кормили цѣлое лѣто, а для насъ такъ и жаль». При поискахъ за фуражемъ оказывали намъ большую услугу тѣ солдаты, которые въ мирное время были негодяями и плутами. Отъ ихъ быстраго взляда ничто не укрывалось, хотя жители и старались, по возможности, прятать свои продукты. Былъ у насъ солдатъ, прослужившій уже лѣтъ тридцать, но еще бодрый и расторопный. Подъ Бородиномъ ему пулей повредило глазъ; но онъ слѣдовалъ при ротѣ, и хотя подъ Тарутинымъ излечился, но все таки окривѣлъ. Онъ всегда почти ходилъ въ квартиръерахъ и лю-
