ротный командиръ приказалъ дѣйствовать и мы начали стрѣлять ядрами и гранатами изъ двухъ пушекъ и двухъ единороговъ. Потомъ, когда наша пѣхота подошла почти къ самымъ стѣнамъ, а французы спускались съ горы, мы стрѣляли картечью. Французы поставили на горѣ батарею. Первое пущенное ими ядро ударило передъ нами въ рѣку и брызги поднялись фонтаномъ; за тѣмъ другое ядро ударило въ близьлежащій домъ и отбило въ немъ уголъ. Это были первыя ядра, дѣйствія которыхъ довелось мнѣ видѣть. Признаюсь, я почувствовалъ какое-то сотрясеніе въ колѣнахъ. Ядра непріятельскія визжали около насъ безпрерывно,—мы тоже дѣйствовали. Пули ружейныя свистѣли кругомъ, такъ—какъ мы стояли на берегу рѣки, подъ большими вербами, то сбиваемыя съ нихъ вѣтки и листья сыпались на насъ. Свистъ пуль, въ сравненіи съ визгомъ ядеръ и клокотаніемъ гранатъ, показался мнѣ тогда ничтожнымъ. Пушечная и ружейная пальба кипѣла кругомъ стѣнъ Смоленска. Стрѣляли наши батареи съ возвышенностей справа и слѣва отъ насъ, а по нимъ—французы. Такъ-какъ эти батареи были на довольно дальнемъ разстояніи, то много гранатъ разрывалось высоко въ воздухѣ и оттуда раздавались звуки отъ разрыва, а съ правой стороны отъ насъ изрѣдка просвистывали осколки отъ нихъ. Такъ продолжалось довольно долго. Съ нашей стороны французы подались назадъ и стрѣльба сдѣлалась гораздо слабѣе и почти затихла. Въ городѣ началъ показываться дымокъ отъ гранатъ, которыя туда бросали. По сторонамъ нашихъ орудій были заборы изъ плетня; я съ товарищемъ моимъ пошелъ посмотрѣть, какъ пули попробивали ихъ, но не успѣли сдѣлать нѣсколько шаговъ, какъ пуля пролетѣла между моими рукой и ногой, палецъ лѣвой руки какъ-будто обожгло, а панталоны пробило. Между тѣмъ пальба, какъ ружейная, такъ и пушечная, все продолжалась вокругъ го-
