— „Носалевичъ! Не дури. Дай человѣку осмотрѣться, Господа! Разойдитесь, пожалуйста, и такъ тутъ тѣсно“, — надсаживался и хлопоталъ староста. Любезно обратившись ко мнѣ и указывая на довольно плотнаго человѣка съ гладко зачесанными назадъ длинными волосами и небольшой бородкой, капитанъ Битнеръ сказалъ: — „Вотъ это — Карлуша: наша, такъ сказать, экономка. Онъ вамъ все покажетъ и все вамъ устроитъ.“
„Карлуша“ забралъ мои вещи и жестомъ пригласилъ меня слѣдовать за собой. Устроивъ мои вещи около своей койки, Карлуша посвятилъ меня въ традиціи и правила тюрьмы. Такъ называемыя, „общія камеры“ разсчитаны на 25—40 человѣкъ и по стѣнамъ камеры расположены койки. Это деревянныя рамы съ натянутой на нихъ парусиной, узкимъ концомъ прикрѣпленныя петлями къ стѣнѣ. Въ теченіе дня всѣ койки подняты къ верху, а послѣ вечерней провѣрки, въ 9 часовъ, койки опускаются и подъ свободный конецъ подставляется одна изъ скамеекъ, на которыхъ днемъ сидятъ. Разстояніе между койками — футъ. Тѣ, которымъ не хватаетъ коекъ, получаютъ вечеромъ мѣшки, набитые соломой и спятъ на этихъ мѣшкахъ на полу. Въ каждой общей камерѣ имѣется одинъ мѣдный умывальникъ съ водопроводомъ и одно отхожее мѣсто, отгороженное желѣзной перегородкой, высотой 1 метра отъ пола. Асфальтовый полъ подметается 3 раза въ день, назначаемыми по очереди старостой дежурными. Два раза въ недѣлю полъ моется очередными по списку заключенными. Весь внутренній распорядокъ жизни въ камерѣ ведетъ староста, выбираемый самими заключенными изъ своей среды. Составъ нашей камеры въ данный моментъ, былъ исключительно „буржуазный“, и потому мнѣ нужно было дожидаться очереди на свободную койку. Если-бы у насъ сидѣлъ кто-либо изъ уголовнаго элемента или изъ, такъ называемыхъ, „простыхъ“ (по словамъ Карлуши), то можно было бы купить право на койку за 5—6 рублей. Въ камерѣ было 3 довольно высокихъ окна съ желѣзными рѣшетками и среднее окно разрѣшалось вечерами открывать для провѣтриванія камеры. Солнце заглядывало въ камеру всего на нѣсколько минутъ, такъ какъ окна выходили въ
