принесли, надо будетъ отнести на станцію и погрузить въ вагоны къ 6-ти часамъ утра. Къ этому времени будутъ поданы вагоны. Станція узкоколейной желѣзной дороги была почти въ одномъ километрѣ отъ сторожевой избушки. Взошла луна и освѣщаемые ея блѣднымъ свѣтомъ, согнувшіеся подъ тяжестью непосильной работы люди, производили впечатлѣніе какихъ то фантомовъ. Колокольцовъ умеръ отъ разрыва сердца около 4-хъ часовъ утра. Когда вагоны были нагружены и Сартисъ приказалъ намъ тоже садиться въ вагонъ, одинъ изъ насъ спросилъ его: „А какъ быть съ трупомъ Колокольцова? Развѣ мы его не возьмемъ въ лагерь?“ Сартисъ подошелъ вплотную къ спрашивавшему и поднеся къ его лицу револьверъ, сказалъ: „Это видѣлъ? Я тебя научу вмѣшиваться не въ свои дѣла. Не разговаривать!“ Пріѣхавъ въ гавань, мы должны были выгрузить изъ вагоновъ какъ рельсы, такъ и вагонетки и сложить все въ порядкѣ около одного изъ сараевъ. Мы попали къ себѣ въ соборъ около 9-ти часовъ утра и повалились на нары, какъ убитые. Неудивительно: мы почти 11|2 сутокъ не ѣли и не спали или, вѣрнѣе сказать, мы почти не ѣли и не спали съ самаго дня отъѣзда изъ Петербурга. Въ эту послѣднюю ночь мы убѣдились на опытѣ, что такое Соловецкій концентраціонный лагерь.
Часовъ около 3-хъ часовъ дня меня съ трудомъ растолкали. Весь соборъ былъ пустой, такъ какъ всѣ были на работахъ, кромѣ нашей группы, получившей отдыхъ, благодаря ночной работѣ. Намъ приказали заняться уборкой собора. Для этого намъ дали тощія, обтрепанныя метлы, обломанныя деревянныя лопаты и два мѣшка съ опилками.
Тяжелое впечатлѣніе производитъ соборъ съ безконечными рядами грязныхъ наръ, на которыхъ набросаны вороха всякаго тряпья. Каменныя плиты, пола покрыты толстымъ слоемъ грязи, а подъ нарами высятся кучи разлагающагося мусора, опилокъ и отбросовъ пищи. Все это разлагается и издаетъ отвратительный запахъ. Убрать мусора нельзя, такъ какъ некуда. Выходъ изъ собора—на широкую пло-[1]
- ↑ Отсутствует текст (строка или две), по всей видимости, пропавший при сканировании. — Примечание редактора Викитеки.
