полуразрушенный и члены профессорской семьи никогда не снимали теплаго платья, такъ какъ бюджетъ семьи не позволялъ пріобрѣтать дрова для отопленія квартиры. Одинъ изъ сыновей профессора скрылся нелегально за границу и проживалъ тамъ уже третій годъ. Передъ моимъ отъѣздомъ въ Совѣтскую Россію, онъ просилъ меня навѣщать его родныхъ и передавать имъ деньги и письма, которыя онъ мнѣ пересылалъ по дипломатической почтѣ одного изъ иностранныхъ консульствъ.
Какъ разъ въ это мое послѣднее посѣщеніе изъ семьи профессора[1] исчезла дочь, только что получившая дипломъ врача, и сынъ-юноша 16-ти лѣтъ, удаленный изъ технологическаго института за „буржуазное“ происхожденіе.
Брата и сестру арестовали за недѣлю до моего визита, по подозрѣнію въ принадлежности къ соціалъ-демократической партіи. Тамъ же я узналъ, что у нѣкоторыхъ нашихъ общихъ знакомыхъ произведены обыски и рядъ арестовъ.
Въ этотъ разъ я уходилъ отъ профессора не безъ тревоги за себя, и вдохнулъ спокойно, лишь переступивъ черезъ порогъ подъѣзда нашего финдляндскаго дома.
Навѣщая кого-либо изъ моихъ знакомыхъ, я всегда бралъ съ собой, какъ авангардъ, одного моего русскаго пріятеля, Сидорова, котораго я зналъ безконечно давно, и онъ былъ многимъ обязанъ моимъ родителямъ и мнѣ. Благодаря своему пролетарскому происхожденію и лавкости, Сидоровъ занималъ очень скромную, но „вѣрную“ должность въ одномъ изъ бюро профессіональныхъ союзовъ и даже состоялъ членомъ партіи. Мои свиданія съ Сидоровымъ происходили обычно въ какой-нибудь пивной или второклассномъ кафе. Немного поболтавъ о разныхъ дѣлахъ, мы отправлялись къ кому-либо изъ моихъ знакомыхъ. Соскочивъ съ трамвая и подходя къ нужному мнѣ дому, я посылалъ Сидорова впередъ, на развѣздку, а самъ проходилъ мимо, поджидая пріятеля у какой-нибудь витрины. Если Сидоровъ сообщалъ мнѣ, что „засады“
- ↑ Спеціальность профессора и его дочери мною намѣренно измѣнены, по вполнѣ понятнымъ причинамъ.
