Александра II къ ней прибѣгали въ такихъ поразительныхъ размѣрахъ, что теперь едва ли найдется какой-нибудь городъ или селеніе за 55° широты, начиная отъ границъ Норвегіи до прибережья Охотскаго моря, гдѣ бы не нашлось пяти—десяти—двадцати административныхъ ссыльныхъ. Въ Январѣ 1881 г. ихъ насчитывалось 29 чел. въ Пинегѣ, деревушкѣ съ 750 обывателями, 55 — въ Мезени (1800 жителей), 11 въ Колѣ (740 жителей), 47 — въ Холмогорахъ, деревнѣ, въ которой имѣется всего 90 домовъ, 160 — въ Зарайскѣ (5000 жителей), 19 — въ Енисейскѣ и т. д.Составъ ссыльныхъ этой категоріи — неизмѣнно одного и того же характера: студенты и дѣвушки „превратнаго образа мыслей“; писатели, которыхъ невозможно законнымъ путемъ преслѣдовать за ихъ литературную дѣятельность, но которые, по мнѣнію начальства, заражены „опаснымъ духомъ“; рабочіе, осмѣлившіеся „дерзко говорить“ съ начальствомъ; лица, проявившія „непочтительность“ по отношенію къ губернатору, и т. п., — всѣ они ежегодно высылаются сотнями въ глухіе городишки и деревушки „болѣе или менѣе отдаленныхъ губерній имперіи“. Что же касается людей ярко радикальнаго образа мыслей, подозрѣваемыхъ въ „опасныхъ тенденціяхъ“, то достаточно самаго нелѣпаго доноса, самаго неосновательнаго подозрѣнія, чтобы попасть въ ссылку. Дѣвушки (какъ напр. Бардина, Субботина, Любатовичъ и многія др.) были осуждены на 6—8 лѣтъ каторжныхъ работъ лишь за то, что онѣ осмѣлились распространять соціалистическія брошюры среди рабочихъ. Былъ даже и такой случай, когда 14-ти лѣтняя Гуковская была сослана за то, что протестовала въ толпѣ противъ казни Ковальскаго. Если каторга и ссылка назначается судами за такіе проступки, то естественно, что къ административной ссылкѣ прибѣгаютъ тогда, когда, при всѣхъ усиліяхъ, нельзя возвести никакого болѣе или менѣе доказаннаго обвиненія[1]; короче говоря,
- ↑ Изъ многочисленныхъ образчиковъ подобнаго рода административнаго произвола, опубликованныхъ въ 1881 г., когда печать на короткое время пользовалась нѣкоторой свободой, я приведу лишь одинъ. Въ 1872 г. Курское дворянство чествовало мѣстнаго губерна-
Александра II к ней прибегали в таких поразительных размерах, что теперь едва ли найдется какой-нибудь город или селение за 55° широты, начиная от границ Норвегии до прибережья Охотского моря, где бы не нашлось пяти—десяти—двадцати административных ссыльных. В Январе 1881 г. их насчитывалось 29 чел. в Пинеге, деревушке с 750 обывателями, 55 — в Мезени (1800 жителей), 11 в Коле (740 жителей), 47 — в Холмогорах, деревне, в которой имеется всего 90 домов, 160 — в Зарайске (5000 жителей), 19 — в Енисейске и т. д.Состав ссыльных этой категории — неизменно одного и того же характера: студенты и девушки «превратнаго образа мыслей»; писатели, которых невозможно законным путем преследовать за их литературную деятельность, но которые, по мнению начальства, заражены «опасным духом»; рабочие, осмелившиеся «дерзко говорить» с начальством; лица, проявившие «непочтительность» по отношению к губернатору, и т. п., — все они ежегодно высылаются сотнями в глухие городишки и деревушки «более или менее отдаленных губерний империи». Что же касается людей ярко радикального образа мыслей, подозреваемых в «опасных тенденциях», то достаточно самого нелепого доноса, самого неосновательного подозрения, чтобы попасть в ссылку. Девушки (как напр. Бардина, Субботина, Любатович и многие др.) были осуждены на 6—8 лет каторжных работ лишь за то, что они осмелились распространять социалистические брошюры среди рабочих. Был даже и такой случай, когда 14-тилетняя Гуковская была сослана за то, что протестовала в толпе против казни Ковальского. Если каторга и ссылка назначается судами за такие проступки, то естественно, что к административной ссылке прибегают тогда, когда, при всех усилиях, нельзя возвести никакого более или менее доказанного обвинения[1]; короче говоря,
- ↑ Из многочисленных образчиков подобного рода административного произвола, опубликованных в 1881 г., когда печать на короткое время пользовалась некоторой свободой, я приведу лишь один. В — 1872 г. курское дворянство чествовало местного губерна-
