извѣстно, не отличается ясностью. Камеры темны[1], — но все-таки въ одной изъ нихъ — правда, самой свѣтлой во всемъ зданіи, — я написалъ два тома моей работы о ледниковомъ періодѣ и, пользуясь ясными лѣтними днями, чертилъ карты, приложенныя къ этой работѣ. Нижній этажъ очень теменъ, даже лѣтомъ. Наружная стѣна задерживаетъ весь свѣтъ и я помню, что, даже въ ясные дни, было довольно затруднительно писать; въ сущности заниматься работой можно было лишь тогда, когда солнечные лучи были отражаемы верхними частями обѣихъ стѣнъ. Оба этажа всего сѣвернаго фасада очень темны.
Полъ въ камерахъ покрытъ крашенымъ войлокомъ; стѣны устроены особеннымъ образомъ — онѣ двойныя; самыя стѣны также покрыты войлокомъ, но на разстояніи около 5 дюймовъ устроена проволочная сѣтка, покрытая толстымъ полотномъ и оклеенная сверху желтой бумагой. Эта махинація придумана съ цѣлью — помѣшать узникамъ разговаривать съ сосѣдями по камерѣ, путемъ постукиваній по стѣнѣ. Въ этихъ обитыхъ войлокомъ камерахъ господствуетъ гробовая тишина. Я знаю другія тюрьмы; въ нихъ внѣшняя жизнь и жизнь самой тюрьмы доходитъ до слуха заключеннаго тысячами разнообразныхъ звуковъ, отрывками фразъ и словъ, случайно долетающихъ до него; тамъ все же чувствуешь себя частицей чего-то живущаго. Крѣпость же — настоящая могила. До васъ не долетаетъ ни единый звукъ, за исключеніемъ шаговъ часового, подкрадывающагося, какъ охотникъ, отъ одной двери къ другой, чтобы заглянуть въ дверныя окошечки, которыя мы называли „іудами“. Въ сущности, вы никогда не бываете одинъ, постоянно чувствуя наблюдающій глазъ — и въ тоже время вы все-таки въ полномъ одиночествѣ. Если вы попробуете заговорить съ надзирателемъ, приносящимъ вамъ платье для прогулки на тюремномъ дворѣ, если спросите его даже о погодѣ, вы не получаете никакого отвѣта. Единствен-
- ↑ Камеры въ обычныхъ тюрьмахъ, какъ напр. въ Ліонской, во Франціи, хотя имѣютъ окна того-же размѣра, по обилію свѣта не могутъ быть сравниваемы съ крѣпостными казематами.
известно, не отличается ясностью. Камеры темны[1], — но всё-таки в одной из них — правда, самой светлой во всём здании, — я написал два тома моей работы о ледниковом периоде и, пользуясь ясными летними днями, чертил карты, приложенные к этой работе. Нижний этаж очень темен, даже летом. Наружная стена задерживает весь свет и я помню, что, даже в ясные дни, было довольно затруднительно писать; в сущности заниматься работой можно было лишь тогда, когда солнечные лучи были отражаемы верхними частями обеих стен. Оба этажа всего северного фасада очень темны.
Пол в камерах покрыт крашеным войлоком; стены устроены особенным образом — они двойные; самые стены также покрыты войлоком, но на расстоянии около 5 дюймов устроена проволочная сетка, покрытая толстым полотном и оклеенная сверху желтой бумагой. Эта махинация придумана с целью — помешать узникам разговаривать с соседями по камере, путем постукиваний по стене. В этих обитых войлоком камерах господствует гробовая тишина. Я знаю другие тюрьмы; в них внешняя жизнь и жизнь самой тюрьмы доходит до слуха заключенного тысячами разнообразных звуков, отрывками фраз и слов, случайно долетающих до него; там всё же чувствуешь себя частицей чего-то живущего. Крепость же — настоящая могила. До вас не долетает ни единый звук, за исключением шагов часового, подкрадывающегося, как охотник, от одной двери к другой, чтобы заглянуть в дверные окошечки, которые мы называли «иудами». В сущности, вы никогда не бываете один, постоянно чувствуя наблюдающий глаз — и в тоже время вы всё-таки в полном одиночестве. Если вы попробуете заговорить с надзирателем, приносящим вам платье для прогулки на тюремном дворе, если спросите его даже о погоде, вы не получаете никакого ответа. Единствен-
- ↑ Камеры в обычных тюрьмах, как напр. в Лионской, во Франции, хотя имеют окна того же размера, по обилию света не могут быть сравниваемы с крепостными казематами.
