не юристам и культивируемой ими науке, — не медикам же, не богословам и не филологам — ведать вопросы, касающиеся дальнейших образований права? Эти вопросы заключают в себе так мало „естественно-правового“, в общепринятом смысле этого слова, они так неизбежно вытекают из самой теории исторической школы, что можно только удивляться, как этого не заметили ее корифеи. Если право не знает покоя, как это говорил еще Савиньи, если оно находится в постоянном движении и развитии, и каждое данное состояние права есть только момент в бесконечном процессе общего духовного прогресса, то все это должно иметь силу не только для прошлого, но и для действующего в настоящем права. Включая в задачи правоведения исследование развития настоящего права из прошлого и считая это настоящее право не концом, а только отдельным моментом процесса развития, историческая школа не имела никакого основания останавливаться перед „действующим в настоящее время правом“ и им заканчивать свое исследование. Если верно то, что существует действительное развитие, а не случайная смена права, если это развитие подчинено тому же закону внутренней необходимости, что̀ и возникновение права, — все это прекрасно выражено в самой программной брошюре Савиньи[1] — то высшая, благороднейшая и труднейшая задача юриспруденции должна состоять именно в том, чтобы исследовать эти „законы внутренней необходимости“, или законы развития права, не только в прошлом, но и в применении их к последующим состояниям права. На том же основании, на каком историческая школа производила настоящее из прошлого и смотрела назад, на том же основании она должна была направлять свой взор вперед и от обобщений настоящего и прошлого умозаключать к будущему. Но она не делала этого, останавливаясь на полпути своей собственной программы и, как бы отрекаясь от нее под гипнозом своего совсем уже неисторического представления о бессознательном образовании права, которое, как будто, записывается и регистрируется, но никогда не создается и не оценивается ни законодателем, ни судьей, ни юриспруденцией[2].
Резюмируя теперь все изложенное о современной юриспруденции, мы можем сказать, что ее характеризуют следующие черты: 1) „самоограничение“ рамками действующего законодательства или, вместе с ним, и других только формально признанных источников права; 2) применение априорной методы и злоупотребление логическими категориями; 3) оторванность от всего, кроме формы права и ее состояний в прошлом; 4) стремление удержать во что бы ни стало то, что суще-
