— 746 — стрируется лучше всего случаями ошибки въ мотивѣ сдѣлки безъ участія и съ участіемъ обмана. Въ первомъ случаѣ, если я, напр., покупай новую лошадь только потому, что считаю по ошибкѣ свою старую лошадь погибшей, то заключенная миою сдѣлка останется въ силѣ, несмотря на опредѣляющее для нея значеніе моей ошибки. Во второмъ случаѣ, когда я покуиаю ту же лошадь и допускаю ту же ошибку, подъ вліяніемъ обманныхъ дѣйствій продавца лошади, я могу разсчитывать на объявленіе заключенной мной сдѣлки недѣйствительной. Еще важное различіе ошибки безъ обмана и съ обманомъ состоитъ въ томъ, что въ первомъ случаѣ послѣдствія ошибки ложатся, по общему правилу, своей тяжестью на того, кто ошибается, тогда какъ во второмъ случаѣ можно всегда искать вознагражденіе за понесенные убытки.
Не надо только упускать изъ виду, что обманъ составляетъ понятіе не одного гражданскаго, но и уголовнаго права, и что онъ сопровождается какъ гражданскими, такъ и уголовными послѣдствіями. Въ уголовномъ нравѣ обманъ есть преступленіе, караемое наказаніемъ и квалифицируемое какъ особымъ поведеніемъ того, кто его совершаетъ, такъ и имущественнымъ ущербомъ для того, кто дѣлается его жертвой. Въ гражданскомъ правѣ обманъ не влечетъ за собой обязательно наказанія, пе заключаетъ въ себѣ спеціальной квалификаціи поведенія п не сопровождается необходимо имущественнымъ ущербомъ обманутаго; этотъ послѣдній можетъ возражать противъ обмана, направленнаго и въ его пользу. Поэтому понятіе обмана въ гражданскомъ правѣ гораздо шире этого же понятія въ правѣ уголовномъ и, обнимая послѣднее, выходитъ за его предѣлы. Здѣсь оно берется въ смыслѣ, издавна прилагаемомъ европейской юриспруденціей къ римскому понятію dolus — притомъ, лишь въ одномъ изъ его различныхъ примѣненій. Въ этомъ примѣненіи dolus противополагается bona fides, доброй совѣсти, и означаетъ не только обманъ н ложь, но и всякое безнравственное и безчестное поведеніе, имѣющее цѣлью путемъ возбужденія ложныхъ представленій воздѣйствовать на чужую волю. Сюда подойдетъ не только сообщеніе ложныхъ извѣстій и фактовъ, по и умолчаніе истины, если оно противно доброй совѣсти и обычаямъ гражданскаго оборота. Но это умолчаніе вмѣняется въ вину только участникамъ сдѣлки, а не Третьимъ лицамъ, и въ отношеніи къ участникамъ сдѣлки различается, смотря по тому, входятъ-лп они въ сдѣлки, обязывающія къ дѣйствіямъ въ чужомъ интересѣ, или въ сдѣлки такого эгоистическаго типа, какъ купля - продажа, наемъ и т. д. И если для совокупности всѣхъ такихъ дѣйствій и умолчаній у насъ нѣтъ другого слова, кромѣ слова „обманъ“, то, избѣгая смѣшенія съ уголовнымъ обманомъ, мы должны говорить о гражданскомъ обманѣ — по крайней мѣрѣ, въ тѣхъ случаяхъ, когда дѣло идетъ о вовлеченіи кого-либо въ ошибку пе только преступными, но и просто безчестными, противными доброй совѣсти дѣйствіями. Отличіе этой ошибки
