а. Существованіе и бытіе для себя.
Бытіе для себя, какъ уже было упомянуто, есть безконечность, совпавшая въ простое бытіе; оно есть существованіе, поскольку отрицательная природа безконечности, которая есть отрицаніе отрицанія, въ положенной уже теперь формѣ непосредственности бытія есть лишь отрицаніе вообще, простая качественная опредѣленность. Бытіе въ той опредѣленности, въ которой оно есть существованіе, должно быть однако вмѣстѣ съ тѣмъ отличаемо отъ самого бытія для себя, поскольку опредѣленность послѣдняго есть то безконечное; но тѣмъ не менѣе существованіе есть вмѣстѣ съ тѣмъ моментъ самого бытія для себя, ибо послѣднее во всякомъ случаѣ содержитъ въ себѣ и причастное отрицанію бытіе. Такимъ образомъ опредѣленность, которая въ существованіи, какъ таковомъ, есть другое и бытіе для другого, возвращена въ безконечное единство бытія для себя, и моментъ существованія присущъ бытію для себя, какъ бытіе для одного.
Ь. Бытіе для одного.
Этотъ моментъ показываетъ, какимъ образомъ конечное осуществляется въ его единствѣ съ безконечнымъ или идеализуется. Бытіе для себя содержитъ отрицаніе не въ себѣ, какъ опредѣленность или границу, а также не какъ отношеніе къ нѣкоторому иному относительно него существованію. Но хотя этотъ моментъ обозначенъ, какъ бытіе для одного, нѣтъ еще ничего, для чего онъ былъ бы, нѣтъ самого одного, моментъ котораго онъ составлялъ бы. Дѣйствительно это одно еще не фиксировано въ бытіи для себя; то, для чего было бы нѣчто (а здѣсь нѣтъ никакого нѣчто), то, что вообще должно быть другою стороною, есть равнымъ образомъ моментъ, есть само только бытіе для одного, а еще не одно. Такимъ образомъ дана еще неразличимость двухъ сторонъ, которыя могли бы быть передъ нами въ бытіи для одного; оказывается одно бытіе для другого, и такъ какъ оно есть одно бытіе для другого, то послѣднее есть также только бытіе для одного; оказывается лишь одна идеализація того, для чего или въ чемъ должна быть опредѣленность, какъ моментъ, и того, что должно быть въ немъ моментомъ. Такимъ образомъ бытіе для одного и бытіе для себя не составляютъ по истинѣ противоположныхъ опредѣленностей. Поскольку возникаетъ на мгновеніе различіе, и поскольку здѣсь говорится о нѣкоторомъ сущемъ для себя, послѣднее, какъ снятіе инобытія, само относится къ себѣ, какъ къ снятому другому, т.-е. есть для одного; въ своемъ другомъ оно относится лишь къ себѣ. Идеализованное есть необходимо для одного, но не для другого; одно, для котораго оно есть, есть лишь оно само. Такимъ образомъ я, вообще духъ или Богъ, идеализованы, поколику они безконечны; но въ своей идеализаціи, какъ сущіе для себя, они не отличны отъ того, что еств для одного. Ибо въ послѣднемъ случаѣ они были бы лишь непосредственнымъ или точнѣе
а. Существование и бытие для себя.
Бытие для себя, как уже было упомянуто, есть бесконечность, совпавшая в простое бытие; оно есть существование, поскольку отрицательная природа бесконечности, которая есть отрицание отрицания, в положенной уже теперь форме непосредственности бытия есть лишь отрицание вообще, простая качественная определенность. Бытие в той определенности, в которой оно есть существование, должно быть однако вместе с тем отличаемо от самого бытия для себя, поскольку определенность последнего есть то бесконечное; но тем не менее существование есть вместе с тем момент самого бытия для себя, ибо последнее во всяком случае содержит в себе и причастное отрицанию бытие. Таким образом определенность, которая в существовании, как таковом, есть другое и бытие для другого, возвращена в бесконечное единство бытия для себя, и момент существования присущ бытию для себя, как бытие для одного.
Ь. Бытие для одного.
Этот момент показывает, каким образом конечное осуществляется в его единстве с бесконечным или идеализуется. Бытие для себя содержит отрицание не в себе, как определенность или границу, а также не как отношение к некоторому иному относительно него существованию. Но хотя этот момент обозначен, как бытие для одного, нет еще ничего, для чего он был бы, нет самого одного, момент которого он составлял бы. Действительно это одно еще не фиксировано в бытии для себя; то, для чего было бы нечто (а здесь нет никакого нечто), то, что вообще должно быть другою стороною, есть равным образом момент, есть само только бытие для одного, а еще не одно. Таким образом дана еще неразличимость двух сторон, которые могли бы быть перед нами в бытии для одного; оказывается одно бытие для другого, и так как оно есть одно бытие для другого, то последнее есть также только бытие для одного; оказывается лишь одна идеализация того, для чего или в чём должна быть определенность, как момент, и того, что должно быть в нём моментом. Таким образом бытие для одного и бытие для себя не составляют по истине противоположных определенностей. Поскольку возникает на мгновение различие, и поскольку здесь говорится о некотором сущем для себя, последнее, как снятие инобытия, само относится к себе, как к снятому другому, т. е. есть для одного; в своем другом оно относится лишь к себе. Идеализованное есть необходимо для одного, но не для другого; одно, для которого оно есть, есть лишь оно само. Таким образом я, вообще дух или Бог, идеализованы, поколику они бесконечны; но в своей идеализации, как сущие для себя, они не отличны от того, что еств для одного. Ибо в последнем случае они были бы лишь непосредственным или точнее
