Бытіе для себя многихъ однихъ обнаруживается тѣмъ самымъ, какъ ихъ самосохраненіе черезъ посредство ихъ взаимнаго отталкиванія, въ которомъ они взаимно снимаются и полагаютъ другія одни, какъ ихъ простое инобытіе; но вмѣстѣ съ тѣмъ оно (самосохраненіе) состоитъ въ томъ, чтобы отталкивать эту идеализацію и полагать одно сущимъ не для другого. Но это самосохраненіе однихъ черезъ ихъ взаимное отрицательное отношеніе есть скорѣе ихъ разложеніе.
Одни не только суть, но самосохраняются черезъ ихъ взаимное исключеніе. Во-первыхъ то, въ чемъ они должны находить прочную опору своего различія вопреки ихъ отрицанію, есть ихъ бытіе и именно ихъ бытіе въ себѣ въ противоположность ихъ отношенію къ другому; это бытіе въ себѣ состоитъ въ томъ, что они суть одни. Но они суть всѣ; они въ своемъ бытіи въ себѣ суть одно и то же вмѣсто того, чтобы находить въ немъ прочную основу своего различія. Во-вторыхъ ихъ существованіе и ихъ взаимное отношеніе, т.-е. ихъ положеніе самихъ себя, какъ однихъ, есть взаимное отрицаніе; но послѣднее есть равнымъ образомъ одно - и то же опредѣленіе ихъ всѣхъ, черезъ которое они полагаютъ одно другое скорѣе, какъ тожественныя; также какъ черезъ то, что они въ себѣ суть одно и то же, ихъ полагаемая черезъ другихъ идеализація есть ихъ собственная, которую они также мало отталкиваютъ. Они суть поэтому по бытію и положенію лить одно утвердительное единство.
Тотъ взглядъ на однихъ, что по обоимъ своимъ опредѣленіямъ, какъ поскольку они суть, такъ и поскольку они относятся одно къ другому, они оказываются однимъ и тѣмъ же и обнаруживаютъ свою неразличимость, есть наше сравненіе. Но надлежитъ также посмотрѣть, что въ ихъ взаимномъ отношеніи положено въ нихъ самихъ. Они суть, — это предположено въ сказанномъ отношеніи, — и суть лишь постольку, поскольку они взаимно отрицаются и эту свою идеализацію, свое отрицаніе, отстраняютъ отъ себя, т.-е. отрицаютъ свое взаимное отрицаніе. Но они суть, лишь поскольку отрицаютъ, и такимъ образомъ, поскольку отрицается это ихъ отрицаніе, отрицается ихъ бытіе. Правда, поскольку они суть, они не отрицаются чрезъ это отрицаніе, оно для нихъ внѣшне; это отрицаніе другого отскакиваетъ отъ нихъ и касается лишь ихъ поверхности. Но только чрезъ отрицаніе другихъ они возвращаются въ самихъ себя; они суть лишь это опосредованіе, этотъ ихъ возвратъ есть ихъ самосохраненіе и ихъ бытіе для себя. Поскольку ихъ отрицаніе не производитъ ничего, они черезъ то сопротивленіе, которое оказываютъ сущія, какъ таковыя или какъ отрицающія, не возвращаются въ себя, не самосохраняются и не суть.
Было уже ранѣе замѣчено, что одни суть одно и то же, что каждое изъ нихъ есть также одно, какъ и другія. Это не есть только наше отношеніе, внѣшнее сопоставленіе, но отталкиваніе само есть отношеніе; одно, исключающее одно, само относится къ нимъ, однимъ, т.-е. къ самому себѣ. Отрицательное отношеніе однихъ другъ къ другу есть такимъ образомъ лишь совпаденіе съ собою. Это тожество, въ которое переходитъ ихъ отталки
Бытие для себя многих одних обнаруживается тем самым, как их самосохранение через посредство их взаимного отталкивания, в котором они взаимно снимаются и полагают другие одни, как их простое инобытие; но вместе с тем оно (самосохранение) состоит в том, чтобы отталкивать эту идеализацию и полагать одно сущим не для другого. Но это самосохранение одних через их взаимное отрицательное отношение есть скорее их разложение.
Одни не только суть, но самосохраняются через их взаимное исключение. Во-первых то, в чём они должны находить прочную опору своего различия вопреки их отрицанию, есть их бытие и именно их бытие в себе в противоположность их отношению к другому; это бытие в себе состоит в том, что они суть одни. Но они суть все; они в своем бытии в себе суть одно и то же вместо того, чтобы находить в нём прочную основу своего различия. Во-вторых их существование и их взаимное отношение, т. е. их положение самих себя, как одних, есть взаимное отрицание; но последнее есть равным образом одно - и то же определение их всех, через которое они полагают одно другое скорее, как тожественные; также как через то, что они в себе суть одно и то же, их полагаемая через других идеализация есть их собственная, которую они также мало отталкивают. Они суть поэтому по бытию и положению лить одно утвердительное единство.
Тот взгляд на одних, что по обоим своим определениям, как поскольку они суть, так и поскольку они относятся одно к другому, они оказываются одним и тем же и обнаруживают свою неразличимость, есть наше сравнение. Но надлежит также посмотреть, что в их взаимном отношении положено в них самих. Они суть, — это предположено в сказанном отношении, — и суть лишь постольку, поскольку они взаимно отрицаются и эту свою идеализацию, свое отрицание, отстраняют от себя, т. е. отрицают свое взаимное отрицание. Но они суть, лишь поскольку отрицают, и таким образом, поскольку отрицается это их отрицание, отрицается их бытие. Правда, поскольку они суть, они не отрицаются чрез это отрицание, оно для них внешне; это отрицание другого отскакивает от них и касается лишь их поверхности. Но только чрез отрицание других они возвращаются в самих себя; они суть лишь это опосредование, этот их возврат есть их самосохранение и их бытие для себя. Поскольку их отрицание не производит ничего, они через то сопротивление, которое оказывают сущие, как таковые или как отрицающие, не возвращаются в себя, не самосохраняются и не суть.
Было уже ранее замечено, что одни суть одно и то же, что каждое из них есть также одно, как и другие. Это не есть только наше отношение, внешнее сопоставление, но отталкивание само есть отношение; одно, исключающее одно, само относится к ним, одним, т. е. к самому себе. Отрицательное отношение одних друг к другу есть таким образом лишь совпадение с собою. Это тожество, в которое переходит их отталки
