другихъ; ихъ опредѣленность состоитъ въ томъ, что въ этомъ своемъ опосредованіи они положены одно для другого, какъ другое опредѣленіе. Отталкиваніе есть положеніе многихъ, притяженіе положеніе одного, послѣднее вмѣстѣ съ. тѣмъ — отрицаніе многихъ, а первое — отрицаніе ихъ идеализаціи въ одномъ такъ, что притяженіе есть притяженіе лишь посредствомъ отталкиванія, а отталкиваніе есть отталкиваніе посредствомъ притяженія. Но что тѣмъ самымъ опосредованіе черезъ другое съ самимъ собою въ сущности скорѣе отрицается, а каждое изъ этихъ опредѣленій есть ихъ опосредованіе съ самимъ собою, это оказывается изъ ихъ ближайшаго разсмотрѣнія и приводитъ ихъ обратно къ единству ихъ понятія.
Во-первыхъ, уже во взаимномъ отношеніи первоначально еще относительныхъ отталкиванія и притяженія, каждое уже предполагаетъ само себя и въ этомъ предположеніи относится лишь къ себѣ самому.
Относительное отталкиваніе есть взаимное отстраненіе имѣющихся налицо многихъ однихъ, которыя должны предварительно находить одно другое, какъ непосредственныя. Но самое отталкиваніе состоитъ въ томъ, что есть многія одни; предположеніе, на которомъ оно основывается, есть лишь его собственное положеніе. Далѣе предположеніе бытія, присущее однимъ сверхъ того, что они положены, и вслѣдствіе котораго они суть предварительно, также принадлежитъ отталкиванію. Отталкиваніе есть то, чрезъ что одни обнаруживаютъ и сохраняютъ себя, какъ однихъ, чрезъ что они суть, какъ таковыя. Ихъ бытіе и есть самое отталкиваніе; поэтому оно не есть относительное къ другому существованію, но относится линіь къ самому себѣ.
Притяженіе есть положеніе одного, какъ такового, реального одного, относительно котораго многія опредѣляются въ своемъ существованіи, лишь какъ идеализованныя и исчезающія. Такимъ образомъ, притяженіе тотчасъ же предполагаетъ само себя, именно въ идеализаціи другихъ однихъ, которыя иначе должны бы были быть отталкивающими, сущими для себя и для другого, слѣдовательно, также для какого-либо притягивающаго. Противъ этого опредѣленія отталкиванія они сохраняютъ идеализацію не только чрезъ отношеніе къ притяженію, но оно предположейо, есть сама по себѣ сущая идеализація однихъ, поскольку они, какъ одни, включаемыя въ представленіе, какъ притягивающія и неотличающіяся одно отъ другого, суть одно и то же. Это предположеніе самого себя, свойственное обоимъ опредѣленіямъ каждому для себя, далѣе таково, что каждое изъ нихъ содержитъ въ себѣ другое, какъ моментъ. Въ одномъ предположеніе себя, есть вообще положеніе себя, какъ отрицательнаго, — отталкиваніе, а то, что въ немъ предполагается, есть то же, что и предполагающее, — притяженіе. То, вслѣдствіе чего каждое изъ нихъ въ себѣ есть лишь моментъ, есть переходъ каждаго изъ себя самого въ другое, отрицаніе себя самого и положеніе самого себя, какъ другого. Поскольку одно, какъ таковое, есть выходъ изъ себя, оно само состоитъ лишь въ томъ, чтобы полагать себя, какъ свое другое, какъ многое, а многое также состоитъ лишь въ томъ, чтобы совпадать въ себѣ и полагать себя, какъ свое другое, какъ одно, и вслѣдствіе того относиться лишь къ самому себѣ, продолжать себя въ
других; их определенность состоит в том, что в этом своем опосредовании они положены одно для другого, как другое определение. Отталкивание есть положение многих, притяжение положение одного, последнее вместе с. тем — отрицание многих, а первое — отрицание их идеализации в одном так, что притяжение есть притяжение лишь посредством отталкивания, а отталкивание есть отталкивание посредством притяжения. Но что тем самым опосредование через другое с самим собою в сущности скорее отрицается, а каждое из этих определений есть их опосредование с самим собою, это оказывается из их ближайшего рассмотрения и приводит их обратно к единству их понятия.
Во-первых, уже во взаимном отношении первоначально еще относительных отталкивания и притяжения, каждое уже предполагает само себя и в этом предположении относится лишь к себе самому.
Относительное отталкивание есть взаимное отстранение имеющихся налицо многих одних, которые должны предварительно находить одно другое, как непосредственные. Но самое отталкивание состоит в том, что есть многие одни; предположение, на котором оно основывается, есть лишь его собственное положение. Далее предположение бытия, присущее одним сверх того, что они положены, и вследствие которого они суть предварительно, также принадлежит отталкиванию. Отталкивание есть то, чрез что одни обнаруживают и сохраняют себя, как одних, чрез что они суть, как таковые. Их бытие и есть самое отталкивание; поэтому оно не есть относительное к другому существованию, но относится линиь к самому себе.
Притяжение есть положение одного, как такового, реального одного, относительно которого многие определяются в своем существовании, лишь как идеализованные и исчезающие. Таким образом, притяжение тотчас же предполагает само себя, именно в идеализации других одних, которые иначе должны бы были быть отталкивающими, сущими для себя и для другого, следовательно, также для какого-либо притягивающего. Против этого определения отталкивания они сохраняют идеализацию не только чрез отношение к притяжению, но оно предположейо, есть сама по себе сущая идеализация одних, поскольку они, как одни, включаемые в представление, как притягивающие и неотличающиеся одно от другого, суть одно и то же. Это предположение самого себя, свойственное обоим определениям каждому для себя, далее таково, что каждое из них содержит в себе другое, как момент. В одном предположение себя, есть вообще положение себя, как отрицательного, — отталкивание, а то, что в нём предполагается, есть то же, что и предполагающее, — притяжение. То, вследствие чего каждое из них в себе есть лишь момент, есть переход каждого из себя самого в другое, отрицание себя самого и положение самого себя, как другого. Поскольку одно, как таковое, есть выход из себя, оно само состоит лишь в том, чтобы полагать себя, как свое другое, как многое, а многое также состоит лишь в том, чтобы совпадать в себе и полагать себя, как свое другое, как одно, и вследствие того относиться лишь к самому себе, продолжать себя в
