женіе противорѣчія; оно должно быть большимъ, т.-е. опредѣленнымъ количествомъ, и безконечнымъ, т.-е. не быть опредѣленнымъ количествомъ. Равнымъ образомъ безконечно-малое, какъ малое, есть нѣкоторое опредѣленное количество и остается поэтому абсолютно, т.-е. качественно, слишкомъ велико для безконечно-малаго и противоположно ему. Въ обоихъ сохраняется противорѣчіе безконечнаго прогресса, который долженъ бы былъ имѣть въ нихъ свое завершеніе.
Эта безконечность, которую упорно опредѣляютъ, какъ потустороннюю относительно конечнаго, должна быть названа ложною (schlechte) количественною безконечностью. Какъ и ложная качественная безконечность, она есть постоянное колебаніе отъ одного члена сохраняющагося противорѣчія къ другому, отъ границы къ ея небытію и отъ послѣдняго опять къ тому же самому, къ границѣ. Въ количественномъ прогрессѣ то, къ чему совершается переходъ, правда, есть не отвлеченное другое вообще, но положенное, какъ различное, количество; но оно также сохраняетъ противоположность своему отрицанію. Поэтому (количественный) прогрессъ также не есть движеніе впередъ и далѣе, но повтореніе одного и того же, положеніе, снятіе, вновь положеніе и вновь снятіе, нѣкоторое безсиліе отрицанія, къ которому черезъ самое снятіе вновь возвращается, какъ непрерывное, то, чтб имъ было снято. Эти два такъ связаны между собою, что они совершенно убѣгаютъ одно отъ другого; и убѣгая одно отъ другого, они не могутъ раздѣлиться, но остаются связанными въ ихъ взаимномъ убѣганіи.
Примѣчаніе 1. Ложная безконечность именно въ формѣ количественнаго прогресса въ безконечное — этого постояннаго перехода за границу, соединеннаго съ безсиліемъ снять ее, и постояннаго возврата къ ней — считается обыкновенно за нѣчто возвышенное и за родъ служенія Богу, поскольку этотъ прогрессъ признается въ философіи за нѣчто окончательное. Этотъ прогрессъ нерѣдко служилъ поводомъ къ тирадамъ, внушавшимъ удивленіе въ качествѣ возвышенныхъ произведеній. Въ дѣйствительности же эта новѣйшая возвышенность дѣлаетъ великимъ не предметъ, который, напротивъ, оказывается убѣгающимъ, но субъекта, поглощающаго въ себѣ столь большія количества. Скудность этой остающейся субъективною возвышенности, поднимающейся по лѣстницѣ количественнаго, обнаруживается уже въ томъ, что она въ тщетной работѣ не въ состояніи приблизиться къ безконечной цѣли, путь къ которой долженъ быть конечно предпринятъ совершенно иначе.
Въ слѣдующихъ тирадахъ этого рода выражается также, во что переходитъ и чѣмъ заканчивается этого стремленіе къ возвышенному. Кантъ, напр., приводитъ, какъ примѣръ возвышеннаго (Kr. d. prakt. Vern. заключ.),
"если субъектъ мысленно возвышается надъ мѣстомъ, которое онъ занимаетъ въ чувственномъ мірѣ и безконечно расширяетъ сочетаніе, сочетаніе звѣздъ надъ звѣздами, міровъ надъ мірами, системъ надъ системами, расширяя при томъ въ безконечныя времена ихъ періодическое движеніе, его начало и продолжительность. — Представленіе изнемогаетъ вслѣдствіе этого движенія въ неизмѣримую даль, гдѣ за самымъ отдаленнымъ міромъ всегда находится еще
жение противоречия; оно должно быть большим, т. е. определенным количеством, и бесконечным, т. е. не быть определенным количеством. Равным образом бесконечно-малое, как малое, есть некоторое определенное количество и остается поэтому абсолютно, т. е. качественно, слишком велико для бесконечно-малого и противоположно ему. В обоих сохраняется противоречие бесконечного прогресса, который должен бы был иметь в них свое завершение.
Эта бесконечность, которую упорно определяют, как потустороннюю относительно конечного, должна быть названа ложною (schlechte) количественною бесконечностью. Как и ложная качественная бесконечность, она есть постоянное колебание от одного члена сохраняющегося противоречия к другому, от границы к её небытию и от последнего опять к тому же самому, к границе. В количественном прогрессе то, к чему совершается переход, правда, есть не отвлеченное другое вообще, но положенное, как различное, количество; но оно также сохраняет противоположность своему отрицанию. Поэтому (количественный) прогресс также не есть движение вперед и далее, но повторение одного и того же, положение, снятие, вновь положение и вновь снятие, некоторое бессилие отрицания, к которому через самое снятие вновь возвращается, как непрерывное, то, чтб им было снято. Эти два так связаны между собою, что они совершенно убегают одно от другого; и убегая одно от другого, они не могут разделиться, но остаются связанными в их взаимном убегании.
Примечание 1. Ложная бесконечность именно в форме количественного прогресса в бесконечное — этого постоянного перехода за границу, соединенного с бессилием снять ее, и постоянного возврата к ней — считается обыкновенно за нечто возвышенное и за род служения Богу, поскольку этот прогресс признается в философии за нечто окончательное. Этот прогресс нередко служил поводом к тирадам, внушавшим удивление в качестве возвышенных произведений. В действительности же эта новейшая возвышенность делает великим не предмет, который, напротив, оказывается убегающим, но субъекта, поглощающего в себе столь большие количества. Скудность этой остающейся субъективною возвышенности, поднимающейся по лестнице количественного, обнаруживается уже в том, что она в тщетной работе не в состоянии приблизиться к бесконечной цели, путь к которой должен быть конечно предпринят совершенно иначе.
В следующих тирадах этого рода выражается также, во что переходит и чем заканчивается этого стремление к возвышенному. Кант, напр., приводит, как пример возвышенного (Kr. d. prakt. Vern. заключ.),
"если субъект мысленно возвышается над местом, которое он занимает в чувственном мире и бесконечно расширяет сочетание, сочетание звезд над звездами, миров над мирами, систем над системами, расширяя при том в бесконечные времена их периодическое движение, его начало и продолжительность. — Представление изнемогает вследствие этого движения в неизмеримую даль, где за самым отдаленным миром всегда находится еще
