отвлеченное, ложное безконечное, — абсолютнымъ. Въ дѣйствительности же, наоборотъ, это. метафизическое безконечное есть только относительное, такъ какъ выражаемое имъ отрицаніе таково лишь въ противоположность нѣкоторой границѣ, такъ что послѣдняя остается пребывать внѣ его и не снимается имъ; напротивъ математическое безконечное дѣйствительно сняло съ себя конечную границу, такъ какъ ея потусторонность соединена съ нею,
Въ указаномъ смыслѣ, именно въ томъ, что такъ называемая сумма или конечное выраженіе безконечнаго рлда именно должна бы была называться безконечнымъ, установилъ и пояснилъ примѣрами различіе понятія истинной безконечности отъ ложной главнымъ образомъ Спиноза. Это его понятіе будетъ наилучше освѣщено, если я свяжу то, что онъ говоритъ о немъ, съ только-что изложеннымъ. Онъ опредѣляетъ прежде всего безконечное, какъ абсолютное утвержденіе существованія какой-либо природы, а конечное, напротивъ, какъ опредѣленность, какъ отрицаніе. Абсолютное утвержденіе нѣкотораго существованія должно быть именно понимаемо, какъ ея отношеніе къ самому себѣ, вслѣдствіе котораго оно существуетъ не потому, что существуетъ другое: конечное, напротивъ — есть отрицаніе, прекращеніе, отношеніе къ другому, возникающему внѣ перваго.
Правда, абсолютное утвержденіе нѣкотораго существованія не исчерпываетъ еще понятія безконечнаго; послѣднее содержитъ въ себѣ еще то опредѣленіе, что безконечность есть утвержденіе не непосредственное, но лишь возстановленное черезъ рефлексію другого въ себѣ самомъ, какъ отрицаніе отрицательнаго. Но у Спинозы субстанція и ея абсолютное единство имѣютъ форму единства неподвижнаго, т.-е. неопосредованнаго самимъ собою, форму нѣкоторой оцѣпенѣлости, въ которой нѣтъ еще понятія отрицательнаго единства себя самого, субъективности.
Математическій примѣръ, коимъ онъ поясняетъ истинную безконечность (Epist. XXIX), есть пространство между двумя неравными кругами, изъ которыхъ одинъ находится внутри другого, не касаясь его и не будучи ему концентриченъ. Онъ придаетъ повидимому большое значеніе этой фигурѣ и тому понятію, примѣромъ которой она служитъ, такъ что избралъ ее даже эпиграфомъ своей этики. "Математики, говоритъ онъ, утверждаютъ, что неравенства, возможныя въ такомъ пространствѣ, безконечны, не вслѣдствіе безконечнаго множества частей, такъ какъ его величина опредѣленна и конечна, и я могу предположить такое пространство бо́льшимъ или меньшимъ, но потому что тутъ природа вещи превосходитъ всякую опредѣленность“. Какъ видно, Спиноза отвергаетъ то представленіе о безконечномъ, по которому оно представляется, 'какъ множество или какъ незаконченный рядъ, и указываетъ на то, что здѣсь въ приводимомъ, какъ примѣръ, пространствѣ безконечное не потусторонне, а имманентно и закончено; это пространство есть нѣчто ограниченное, но именно потому безконечное, "такъ какъ природа вещи превосходитъ всякую опредѣленность“, такъ какъ содержащееся тутъ опредѣленіе величины не можетъ быть вмѣстѣ съ тѣмъ изображено, какъ опредѣленное количество, или такъ какъ по вышеприведенному выраженію Канта синтезиро
отвлеченное, ложное бесконечное, — абсолютным. В действительности же, наоборот, это. метафизическое бесконечное есть только относительное, так как выражаемое им отрицание таково лишь в противоположность некоторой границе, так что последняя остается пребывать вне его и не снимается им; напротив математическое бесконечное действительно сняло с себя конечную границу, так как её потусторонность соединена с нею,
В указаном смысле, именно в том, что так называемая сумма или конечное выражение бесконечного рлда именно должна бы была называться бесконечным, установил и пояснил примерами различие понятия истинной бесконечности от ложной главным образом Спиноза. Это его понятие будет наилучше освещено, если я свяжу то, что он говорит о нём, с только что изложенным. Он определяет прежде всего бесконечное, как абсолютное утверждение существования какой-либо природы, а конечное, напротив, как определенность, как отрицание. Абсолютное утверждение некоторого существования должно быть именно понимаемо, как её отношение к самому себе, вследствие которого оно существует не потому, что существует другое: конечное, напротив — есть отрицание, прекращение, отношение к другому, возникающему вне первого.
Правда, абсолютное утверждение некоторого существования не исчерпывает еще понятия бесконечного; последнее содержит в себе еще то определение, что бесконечность есть утверждение не непосредственное, но лишь восстановленное через рефлексию другого в себе самом, как отрицание отрицательного. Но у Спинозы субстанция и её абсолютное единство имеют форму единства неподвижного, т. е. неопосредованного самим собою, форму некоторой оцепенелости, в которой нет еще понятия отрицательного единства себя самого, субъективности.
Математический пример, коим он поясняет истинную бесконечность (Epist. XXIX), есть пространство между двумя неравными кругами, из которых один находится внутри другого, не касаясь его и не будучи ему концентричен. Он придает по-видимому большое значение этой фигуре и тому понятию, примером которой она служит, так что избрал ее даже эпиграфом своей этики. "Математики, говорит он, утверждают, что неравенства, возможные в таком пространстве, бесконечны, не вследствие бесконечного множества частей, так как его величина определенна и конечна, и я могу предположить такое пространство бо́льшим или меньшим, но потому что тут природа вещи превосходит всякую определенность“. Как видно, Спиноза отвергает то представление о бесконечном, по которому оно представляется, 'как множество или как незаконченный ряд, и указывает на то, что здесь в приводимом, как пример, пространстве бесконечное не потусторонне, а имманентно и закончено; это пространство есть нечто ограниченное, но именно потому бесконечное, "так как природа вещи превосходит всякую определенность“, так как содержащееся тут определение величины не может быть вместе с тем изображено, как определенное количество, или так как по вышеприведенному выражению Канта синтезиро
