(Beschaffenheit). Находящееся въ томъ или иномъ состояніи нѣчто подвержено внѣшнимъ вліяніямъ и отношеніямъ. Это внѣшнее отношеніе, отъ коего зависитъ состояніе и опредѣленіе чрезъ нѣкоторое другое, является, какъ нѣчто случайное. Но качество нѣчто въ томъ и состоитъ, чтобы быть преданнымъ внѣшности и испытывать состояніе.
Поскольку нѣчто измѣняется, измѣненіе касается состоянія; оно есть въ нѣчто то, что становится другимъ. Оно (нѣчто) само сохраняется въ измѣненіи, которому подвергается лишь эта непостоянная поверхность его инобытія, а не его опредѣленіе.
Итакъ, опредѣленіе и состояніе различны между собою; нѣчто по своему опредѣленію безразлично относительно своего состоянія. Но то, что нѣчто имѣетъ въ немъ, и есть связывающій ихъ средній терминъ этого умозаключенія. Между тѣмъ, бытіе въ нѣчто оказалось, напротивъ, распадающимся на эти двѣ противоположности. Простая середина есть опредѣленность, какъ таковая; къ ея тожеству принадлежатъ и опредѣленіе и состояніе. Но опредѣленіе само переходитъ въ состояніе, и наоборотъ. Это явствуетъ изъ предыдущаго, и связь мыслей ближайшимъ образомъ такова: поскольку то, чѣмъ нѣчто бываетъ въ себѣ, есть также въ немъ, оно причастно бытію для другого; стало быть, опредѣленіе, какъ таковое, тѣмъ самымъ подпадаетъ отношенію къ другому. Опредѣленность есть также и моментъ, но содержитъ вмѣстѣ съ тѣмъ качественное различіе, состоящее въ томъ, что она отлична отъ бытія въ себѣ, есть отрицаніе нѣчто, другое относительно него существованіе. Эта такимъ образомъ вобравшая въ себя другое опредѣленность, соединенная съ бытіемъ въ себѣ, вноситъ въ него или въ опредѣленіе инобытіе, вслѣдствіе чего опредѣленіе понижается до состоянія. Наоборотъ, бытіе для другого, положенное какъ состояніе, изолированно и для себя, есть въ немъ тоже, что другое, какъ таковое, другое въ немъ самомъ, т.-е. другое себя самого; но такимъ образомъ оно есть относящееся къ себѣ самому существованіе, т.-е. бытіе въ себѣ съ нѣкоторою опредѣленностью, слѣдовательно, опредѣленіе. Вслѣдствіе того, поскольку оба (состояніе и опредѣленіе) должны быть также удержаны одно внѣ другого, то состояніе, хотя оно обосновано въ нѣкоторомъ внѣшнемъ, вообще въ другомъ, оказывается также зависящимъ отъ опредѣленіями внѣшняя опредѣленность опредѣляется, вмѣстѣ съ тѣмъ, чрезъ собственную, имманентную опредѣленность нѣчто. Но далѣе состояніе принадлежитъ къ тому, что нѣчто есть въ себѣ; съ измѣненіемъ состоянія и нѣчто измѣняется.
Это измѣненіе нѣчто уже не есть первое его измѣненіе просто но его бытію для другого; первое измѣненіе было измѣненіемъ лишь сущаго въ себѣ, принадлежащимъ внутреннему понятію; теперь же измѣненіе также положено въ нѣчто. Само нѣчто получаетъ дальнѣйшее опредѣленіе, и отрицаніе полагается, какъ имманентное ему, какъ его развитое бытіе внутри себя (Insich-seyn).
Прежде всего взаимный переходъ опредѣленія и состоянія есть снятіе ихъ различія, чрезъ что вообще положено существованіе или нѣчто; и по
(Beschaffenheit). Находящееся в том или ином состоянии нечто подвержено внешним влияниям и отношениям. Это внешнее отношение, от коего зависит состояние и определение чрез некоторое другое, является, как нечто случайное. Но качество нечто в том и состоит, чтобы быть преданным внешности и испытывать состояние.
Поскольку нечто изменяется, изменение касается состояния; оно есть в нечто то, что становится другим. Оно (нечто) само сохраняется в изменении, которому подвергается лишь эта непостоянная поверхность его инобытия, а не его определение.
Итак, определение и состояние различны между собою; нечто по своему определению безразлично относительно своего состояния. Но то, что нечто имеет в нём, и есть связывающий их средний термин этого умозаключения. Между тем, бытие в нечто оказалось, напротив, распадающимся на эти две противоположности. Простая середина есть определенность, как таковая; к её тожеству принадлежат и определение и состояние. Но определение само переходит в состояние, и наоборот. Это явствует из предыдущего, и связь мыслей ближайшим образом такова: поскольку то, чем нечто бывает в себе, есть также в нём, оно причастно бытию для другого; стало быть, определение, как таковое, тем самым подпадает отношению к другому. Определенность есть также и момент, но содержит вместе с тем качественное различие, состоящее в том, что она отлична от бытия в себе, есть отрицание нечто, другое относительно него существование. Эта таким образом вобравшая в себя другое определенность, соединенная с бытием в себе, вносит в него или в определение инобытие, вследствие чего определение понижается до состояния. Наоборот, бытие для другого, положенное как состояние, изолированно и для себя, есть в нём тоже, что другое, как таковое, другое в нём самом, т. е. другое себя самого; но таким образом оно есть относящееся к себе самому существование, т. е. бытие в себе с некоторою определенностью, следовательно, определение. Вследствие того, поскольку оба (состояние и определение) должны быть также удержаны одно вне другого, то состояние, хотя оно обосновано в некотором внешнем, вообще в другом, оказывается также зависящим от определениями внешняя определенность определяется, вместе с тем, чрез собственную, имманентную определенность нечто. Но далее состояние принадлежит к тому, что нечто есть в себе; с изменением состояния и нечто изменяется.
Это изменение нечто уже не есть первое его изменение просто но его бытию для другого; первое изменение было изменением лишь сущего в себе, принадлежащим внутреннему понятию; теперь же изменение также положено в нечто. Само нечто получает дальнейшее определение, и отрицание полагается, как имманентное ему, как его развитое бытие внутри себя (Insich-seyn).
Прежде всего взаимный переход определения и состояния есть снятие их различия, чрез что вообще положено существование или нечто; и по
