явленія, поэтому основа, а не основаніе послѣдняго; ибо онъ есть не отрицательное единство явленія, но, какъ его простое тожество, непосредственное, поскольку оно есть отвлеченное, единство, на-ряду съ которымъ поэтому имѣетъ мѣсто также и другое содержаніе явленія. Содержаніе есть это, связано внутри себя или имѣетъ свою отрицательную рефлексію внутри самого себя. Оно рефлектировано въ нѣчто другое; это другое само есть осуществленіе явленія; являющіяся вещи имѣютъ свои основанія и условія въ другихъ являющихся вещахъ.
Но въ дѣйствительности законъ есть также другое явленія, какъ такового, и отрицательная рефлексія послѣдняго, какъ бы въ его другомъ. Содержаніе явленія, различное отъ содержанія закона, есть осуществленное, имѣющее свою отрицательность своимъ основаніемъ или рефлектированное въ свое небытіе. Но это другое, которое есть также осуществленное, есть равнымъ образомъ такое же рефлектированное въ свое небытіе; оно есть, такимъ образомъ, то же самое, и являющееся въ дѣйствительности рефлектировано тутъ не въ другое, а въ себя; именно эта рефлексія положенія въ себя и есть законъ. Но какъ являющееся, онъ по существу рефлектированъ въ свое небытіе, и его тожество сама ееть по существу также его отрицательность и его другое. Рефлексія въ себя явленія, законъ, есть, такимъ образомъ, также не только тожественная основа явленія, но имѣетъ въ немъ (законѣ) свою противоположность, и законъ ееть отрицательное единство явленія.
Тѣмъ самымъ опредѣленіе закона въ немъ самомъ измѣняется. Ближайшимъ образомъ онъ есть лишь различное содержаніе и формальная рефлексія въ себя положенія, такъ что положеніе одной его стороны есть положеніе и другой. Но такъ какъ оно есть также отрицательная рефлексія въ себя, то обѣ его стороны относятся одна къ другой не только, какъ различныя, но и какъ отрицательныя. Или иначе, если разсматривать законъ только для себя, то стороны его содержанія взаимно безразличны; но равнымъ образомъ онѣ сняты черезъ свое тожество, стало быть, устойчивость каждой изъ нихъ есть неустойчивость ея самой. Это положеніе одной изъ нихъ въ Другой есть ихъ отрицательное единство, и каждая изъ нихъ есть не только положеніе себя, но и также другой, или каждая сама есть это отрицательное единство. То положительное тожество, которое онѣ имѣютъ въ законѣ, какъ таковомъ, есть лишь ихъ внутреннее единство, требующее доказательства и опосредованія, такъ какъ это отрицательное единство еще не положено въ нихъ. Но поскольку различныя стороны закона теперь опредѣлены, какъ различныя въ ихъ отрицательномъ единствѣ или какъ такія, изъ коихъ каждая содержитъ свое другое въ себѣ самой и вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ самостоятельное, отталкиваетъ отъ себя это свое инобытіе, то тожество закона есть теперь также положенное и реальное.
Такимъ образомъ, законъ тѣмъ самымъ пріобрѣлъ также недостававшій моментъ отрицательной формы своихъ сторонъ, моментъ, который ранѣе того принадлежалъ еще явленію; тѣмъ самымъ осуществленіе вполнѣ возвратилась въ себя и рефлектировало себя въ свое абсолютное сущее въ себѣ и для себя инобытіе; то, что было ранѣе закономъ, есть поэтому уже не одна изъ сто
явления, поэтому основа, а не основание последнего; ибо он есть не отрицательное единство явления, но, как его простое тожество, непосредственное, поскольку оно есть отвлеченное, единство, на-ряду с которым поэтому имеет место также и другое содержание явления. Содержание есть это, связано внутри себя или имеет свою отрицательную рефлексию внутри самого себя. Оно рефлектировано в нечто другое; это другое само есть осуществление явления; являющиеся вещи имеют свои основания и условия в других являющихся вещах.
Но в действительности закон есть также другое явления, как такового, и отрицательная рефлексия последнего, как бы в его другом. Содержание явления, различное от содержания закона, есть осуществленное, имеющее свою отрицательность своим основанием или рефлектированное в свое небытие. Но это другое, которое есть также осуществленное, есть равным образом такое же рефлектированное в свое небытие; оно есть, таким образом, то же самое, и являющееся в действительности рефлектировано тут не в другое, а в себя; именно эта рефлексия положения в себя и есть закон. Но как являющееся, он по существу рефлектирован в свое небытие, и его тожество сама ееть по существу также его отрицательность и его другое. Рефлексия в себя явления, закон, есть, таким образом, также не только тожественная основа явления, но имеет в нём (законе) свою противоположность, и закон ееть отрицательное единство явления.
Тем самым определение закона в нём самом изменяется. Ближайшим образом он есть лишь различное содержание и формальная рефлексия в себя положения, так что положение одной его стороны есть положение и другой. Но так как оно есть также отрицательная рефлексия в себя, то обе его стороны относятся одна к другой не только, как различные, но и как отрицательные. Или иначе, если рассматривать закон только для себя, то стороны его содержания взаимно безразличны; но равным образом они сняты через свое тожество, стало быть, устойчивость каждой из них есть неустойчивость её самой. Это положение одной из них в Другой есть их отрицательное единство, и каждая из них есть не только положение себя, но и также другой, или каждая сама есть это отрицательное единство. То положительное тожество, которое они имеют в законе, как таковом, есть лишь их внутреннее единство, требующее доказательства и опосредования, так как это отрицательное единство еще не положено в них. Но поскольку различные стороны закона теперь определены, как различные в их отрицательном единстве или как такие, из коих каждая содержит свое другое в себе самой и вместе с тем, как самостоятельное, отталкивает от себя это свое инобытие, то тожество закона есть теперь также положенное и реальное.
Таким образом, закон тем самым приобрел также недостававший момент отрицательной формы своих сторон, момент, который ранее того принадлежал еще явлению; тем самым осуществление вполне возвратилась в себя и рефлектировало себя в свое абсолютное сущее в себе и для себя инобытие; то, что было ранее законом, есть поэтому уже не одна из сто
