дано такое же тожесловіе, именно, что части, какъ части, равны не цѣлому, какъ таковому, но равны въ немъ себѣ самимъ, частямъ.
Такимъ образомъ цѣлое и части безразлично выпадаютъ одно изъ другого; каждая изъ этихъ сторонъ относится лишь къ себѣ. Но взятыя такъ одно внѣ другого онѣ сами себя разрушаютъ. Цѣлое, безразличное къ частямъ, есть отвлеченное, неразличимое внутри себя тожество; послѣднее есть цѣлое, лишь какъ различаемое внутри себя самого и при томъ такъ, что эти многообразныя опредѣленія рефлектированы въ себя и обладаютъ непосредственною самостоятельностью. А тожество рефлексіи обнаружило черезъ свое движеніе, что его истина есть эта рефлексія въ его другое. Равнымъ образомъ части, какъ безразличныя къ единству цѣлаго, суть лишь лишенное отношенія многообразное, другое внутри себя, которое, какъ таковое, есть другое себя самого и лишь снимающее себя. Это отношеніе къ себѣ каждой изъ обѣихъ сторонъ есть ихъ самостоятельность; но эта самостоятельность, которую каждая имѣетъ для себя, есть скорѣе отрицаніе ихъ самихъ. Поэтому каждая имѣетъ свою самостоятельность не въ ней самой, а въ другой; эта другая, составляющая собою устойчивое, есть ея предположенное непосредственное, долженствующее быть первымъ и ея началомъ; но это первое каждой стороны само лишь таково, что оно есть не первое, а имѣетъ свое начало въ другомъ.
Истина отношенія состоитъ, такимъ образомъ, въ опосредованіи; его сущность есть отрицательное единство, въ которомъ равно снимаются и рефлектированная, и сущая непосредственность. Отношеніе есть противорѣчіе, возвращающееся въ свое основаніе, въ единство, которая, какъ возвращающееся, есть рефлектированное единство; но поскольку послѣднее положило себя также, какъ снятое, то оно относится отрицательно къ себѣ самому, снимаетъ себя и дѣлаетъ себя сущимъ непосредственнымъ. Но это его отрицательное отношеніе, поскольку оно есть первое и непосредственное, есть лишь опосредованное черезъ его другое и также нѣчто положенное. Это другое, сущая непосредственность, есть также лишь снятое; его самостоятельность есть первое, но лишь какъ исчезающее, и имѣетъ существованіе, которое положено и опосредовано.
Въ этомъ опредѣленіи отношеніе уже не есть отношеніе цѣлаго и частей; непосредственность, которую имѣли его стороны, перешла въ положеніе и опосредованіе; каждая изъ нихъ положена, поскольку она непосредственна, какъ снимающая себя и переходящая въ другую; и поскольку она, есть сама отрицательное отношеніе, — также какъ обусловленная другою, какъ ея положительнымъ; равно какъ ея непосредственный переходъ есть также опосредованіе, именно нѣкоторое снятіе, положенное другою. Такимъ образомъ, отношеніе цѣлаго и частей перешло въ отношеніе силы и ея обнаруженія,
Примѣчаніе. Выше, по поводу понятія количества, была разсмотрѣна антиномія безконечной дѣлимости матеріи. Количество есть единство непрерывности и дискретности; оно содержитъ въ самостоятельномъ одномъ свое совпадающее съ другимъ теченіе и въ этомъ безъ перерыва продолжающемся тожествѣ съ собою — также и его отрицаніе. Такъ какъ
дано такое же тожесловие, именно, что части, как части, равны не целому, как таковому, но равны в нём себе самим, частям.
Таким образом целое и части безразлично выпадают одно из другого; каждая из этих сторон относится лишь к себе. Но взятые так одно вне другого они сами себя разрушают. Целое, безразличное к частям, есть отвлеченное, неразличимое внутри себя тожество; последнее есть целое, лишь как различаемое внутри себя самого и при том так, что эти многообразные определения рефлектированы в себя и обладают непосредственною самостоятельностью. А тожество рефлексии обнаружило через свое движение, что его истина есть эта рефлексия в его другое. Равным образом части, как безразличные к единству целого, суть лишь лишенное отношения многообразное, другое внутри себя, которое, как таковое, есть другое себя самого и лишь снимающее себя. Это отношение к себе каждой из обеих сторон есть их самостоятельность; но эта самостоятельность, которую каждая имеет для себя, есть скорее отрицание их самих. Поэтому каждая имеет свою самостоятельность не в ней самой, а в другой; эта другая, составляющая собою устойчивое, есть её предположенное непосредственное, долженствующее быть первым и её началом; но это первое каждой стороны само лишь таково, что оно есть не первое, а имеет свое начало в другом.
Истина отношения состоит, таким образом, в опосредовании; его сущность есть отрицательное единство, в котором равно снимаются и рефлектированная, и сущая непосредственность. Отношение есть противоречие, возвращающееся в свое основание, в единство, которая, как возвращающееся, есть рефлектированное единство; но поскольку последнее положило себя также, как снятое, то оно относится отрицательно к себе самому, снимает себя и делает себя сущим непосредственным. Но это его отрицательное отношение, поскольку оно есть первое и непосредственное, есть лишь опосредованное через его другое и также нечто положенное. Это другое, сущая непосредственность, есть также лишь снятое; его самостоятельность есть первое, но лишь как исчезающее, и имеет существование, которое положено и опосредовано.
В этом определении отношение уже не есть отношение целого и частей; непосредственность, которую имели его стороны, перешла в положение и опосредование; каждая из них положена, поскольку она непосредственна, как снимающая себя и переходящая в другую; и поскольку она, есть сама отрицательное отношение, — также как обусловленная другою, как её положительным; равно как её непосредственный переход есть также опосредование, именно некоторое снятие, положенное другою. Таким образом, отношение целого и частей перешло в отношение силы и её обнаружения,
Примечание. Выше, по поводу понятия количества, была рассмотрена антиномия бесконечной делимости материи. Количество есть единство непрерывности и дискретности; оно содержит в самостоятельном одном свое совпадающее с другим течение и в этом без перерыва продолжающемся тожестве с собою — также и его отрицание. Так как
