— 73 —
эта рефлексія есть опосредованіе безусловной мыслимой вещи собою черезъ ея отрицаніе. Или, правильнѣе, рефлексія безусловнаго есть, во-первыхъ, предположеніе, но это снятіе ея самой есть непосредственно опредѣляющее положеніе; во-вторыхъ, она тѣмъ самымъ есть непосредственно снятіе предположеннаго и опредѣленіе изъ себя самой; поэтому это опредѣленіе есть опять-таки снятіе •положенія и есть становленіе въ себѣ самомъ. Въ этомъ исчезло опосредованіе, какъ возвратъ къ себѣ черезъ отрицаніе; оно есть простая образующая видимость внутри себя рефлексіи и лишенное основанія абсолютное становленіе. Движеніе мыслимой вещи, состоящее въ томъ, что она, съ одной стороны, полагается черезъ ея условія, а съ другой, черезъ ея основаніе, есть лишь исчезаніе видимости опосредованія. Становленіе положенія мыслимой вещи есть тѣмъ самымъ выступленіе, простой выходъ въ осуществленіе, чистое движеніе ея къ себѣ самой.
Если налицо всѣ условія мыслимой вещи, то она осуществляется. Мыслимая вещь есть ранѣе, чѣмъ она осуществлена; и именно, во-первыхъ, какъ сущность или какъ безусловное; во-вторыхъ, она имѣетъ существованіе или опредѣлена и именно разсмотрѣннымъ выше двоякимъ образомъ, съ одной стороны, въ своихъ условіяхъ, съ другой — въ своемъ основаніи. Въ первыхъ она сообщила себѣ форму внѣшняго, лишеннаго основанія бытія, такъ какъ опа, какъ абсолютная рефлексія, есть отрицательное отношеніе къ себѣ и обращаетъ себя въ свое предположеніе. Это предположенное безусловное есть поэтому лишенное основанія непосредственное, бытіе котораго состоитъ лишь въ томъ, чтобы существовать, какъ лишенное основанія. Такимъ образомъ, если всѣ условія мыслимой вещи налицо, Т.-е. если положена полнота ея, какъ лишенная основанія непосредственность, то это разсѣянное многообразіе углубляется въ себя само. Вся мыслимая вещь должна существовать въ ея условіяхъ, или, иначе, всѣ условія принадлежатъ ея осуществленію, ибо всѣ составляютъ рефлексію; иначе существованіе, поскольку оно есть условіе, опредѣлено формою, его опредѣленія суть поэтому опредѣленія рефлексіи и съ каждымъ изъ нихъ положены и другія. Самоуглубленіе условій есть ближайшимъ образомъ уничтоженіе непосредственнаго существованія и становленіе основанія. Но тѣмъ самымъ основаніе есть положенное, т.-е. оно, поскольку оно основаніе, въ той же мѣрѣ снято, какъ основаніе, и есть непосредственное бытіе. Если поэтому налицо всѣ условія мыслимой вещи, то они снимаютъ себя, какъ непосредственное существованіе и предположеніе, и равнымъ образомъ снимаетъ себя основаніе. Основаніе обнаруживаетъ себя, какъ видимость, которая непосредственно исчезаетъ; этотъ выходъ есть тѣмъ самымъ тожественное движеніе мыслимой вещи къ себѣ, и ея опосредованіе черезъ условія и основаніе есть ихъ исчезаніе. Выходъ въ осуществленіе поэтому столь непосредственъ, что онъ опосредованъ лишь черезъ исчезаніе опосредованія.
Мыслимая вещь происходитъ изъ основанія. Она не обосновывается или не полагается имъ такъ, что основаніе остается за нею, но ея положеніе есть выходъ основанія изъ себя къ себѣ и простое его исчезаніе.
— 73 —
эта рефлексия есть опосредование безусловной мыслимой вещи собою через её отрицание. Или, правильнее, рефлексия безусловного есть, во-первых, предположение, но это снятие её самой есть непосредственно определяющее положение; во-вторых, она тем самым есть непосредственно снятие предположенного и определение из себя самой; поэтому это определение есть опять-таки снятие •положения и есть становление в себе самом. В этом исчезло опосредование, как возврат к себе через отрицание; оно есть простая образующая видимость внутри себя рефлексии и лишенное основания абсолютное становление. Движение мыслимой вещи, состоящее в том, что она, с одной стороны, полагается через её условия, а с другой, через её основание, есть лишь исчезание видимости опосредования. Становление положения мыслимой вещи есть тем самым выступление, простой выход в осуществление, чистое движение её к себе самой.
Если налицо все условия мыслимой вещи, то она осуществляется. Мыслимая вещь есть ранее, чем она осуществлена; и именно, во-первых, как сущность или как безусловное; во-вторых, она имеет существование или определена и именно рассмотренным выше двояким образом, с одной стороны, в своих условиях, с другой — в своем основании. В первых она сообщила себе форму внешнего, лишенного основания бытия, так как опа, как абсолютная рефлексия, есть отрицательное отношение к себе и обращает себя в свое предположение. Это предположенное безусловное есть поэтому лишенное основания непосредственное, бытие которого состоит лишь в том, чтобы существовать, как лишенное основания. Таким образом, если все условия мыслимой вещи налицо, Т. е. если положена полнота её, как лишенная основания непосредственность, то это рассеянное многообразие углубляется в себя само. Вся мыслимая вещь должна существовать в её условиях, или, иначе, все условия принадлежат её осуществлению, ибо все составляют рефлексию; иначе существование, поскольку оно есть условие, определено формою, его определения суть поэтому определения рефлексии и с каждым из них положены и другие. Самоуглубление условий есть ближайшим образом уничтожение непосредственного существования и становление основания. Но тем самым основание есть положенное, т. е. оно, поскольку оно основание, в той же мере снято, как основание, и есть непосредственное бытие. Если поэтому налицо все условия мыслимой вещи, то они снимают себя, как непосредственное существование и предположение, и равным образом снимает себя основание. Основание обнаруживает себя, как видимость, которая непосредственно исчезает; этот выход есть тем самым тожественное движение мыслимой вещи к себе, и её опосредование через условия и основание есть их исчезание. Выход в осуществление поэтому столь непосредствен, что он опосредован лишь через исчезание опосредования.
Мыслимая вещь происходит из основания. Она не обосновывается или не полагается им так, что основание остается за нею, но её положение есть выход основания из себя к себе и простое его исчезание.
