оно на самомъ дѣлѣ, и его пустое понятіе о себѣ исчезаетъ. Въ этомъ основномъ противорѣчіи произведенія, которое есть истина этой въ себѣ и для себя реальной индивидуальности, снова, слѣдовательно, выступаютъ, противорѣча другъ другу, всѣ ея стороны. Другими словами, будучи выдвинуто въ качествѣ содержанія всей индивидуальности въ бытіе изъ дѣланія, которое есть отрицательное единство и держитъ всѣ моменты связанными, произведеніе даетъ имъ свободу, и въ сферѣ существованія эти моменты становятся равнодушными другъ къ другу. Понятіе и реальность раздѣляются такимъ образомъ какъ цѣль и какъ то, что есть первоначальная существенность, и дѣло случая, будетъ ли цѣль имѣть истинную сущность, или же понятіе въ себѣ будетъ сдѣлано цѣлью. Точно также понятіе и реальность снова расходятся, какъ переходъ въ дѣйствительность и какъ цѣль; или, выборъ средства, выражающаго цѣль, случаенъ. И наконецъ, если совокунить всѣ эти внутренніе моменты, независимо отъ того, имѣютъ ли они единство или нѣтъ, дѣланіе индивида опять-таки случайно по отношенію къ дѣйствительности вообще; счастье рѣшаетъ столько же въ пользу дурно опредѣленной цѣли и дурно избраннаго средства, какъ и противъ нихъ.
Такимъ путемъ сознанію въ его произведеніи становится невидной противоположность хотѣнія и исполненія, цѣли и средства, и снова совокупности всего этого внутренняго и самой дѣйствительности, того, что заключаетъ въ себѣ случайность его дѣланія. Но точно также для него становится очевидными единство и необходимость его. Эта сторона преобладаетъ надъ первой, и самый опытъ о случайности дѣланія есть лишь опытъ случайный. Необходимость дѣланія состоитъ въ томъ, что цѣ л ь просто ставится въ отношеніе къ дѣйствительности, и такое единство есть понятіе дѣланія. Дѣйствіе имѣетъ мѣсто потому, что дѣланіе въ себѣ и для себя самого есть сущность дѣйствительности. Правда, въ произведеніи выступаетъ случайность, которая есть противоположеніе завершеннаго и лишь желаннаго и имѣющаго совершиться, и этотъ опытъ, который, повидимому, долженъ имѣть цѣну истины, противорѣчитъ установленному понятію дѣйствія. Однако, если мы разсмотримъ содержаніе этого опыта въ его полнотѣ, то оно окажется исчезающимъ произведеніемъ. Сохраняющееся не есть исчезаніе, но исчезаніе само дѣйствительно и связано съ произведеніемъ, и исчезаетъ вмѣстѣ съ нимъ. Отрицательное гибнетъ вмѣстѣ съ положительнымъ, отрицаніемъ котораго оно является.
Это исчезаніе исчезанія лежитъ въ понятіи самой реальной въ себѣ индивидуальности. Вѣдь произведеніе или то, что въ немъ исчезаетъ, есть предметная дѣйствительность, и она то и должна была дать тому, что было названо опытомъ, его преобладаніе надъ понятіемъ, которое имѣетъ индивидуальность о себѣ самой. Но предметная дѣйствительность есть моментъ, также не имѣющій больше въ этомъ сознаніи для себя истины, потому что послѣдняя состоитъ лишь въ единствѣ его и дѣланія, и истинное произведеніе есть лишь указанное единство дѣланія и бытія, хотѣнія и осуществленія. Итакъ, ради лежащей въ основаніи дѣятельности сознанія достовѣрности, сама противоположная ей дѣйствительность есть для сознанія нѣчто существующее лишь для него же. Сознаніе есть теперь возвратившееся въ себя самосознаніе, лишенное всякой противонолож-
оно на самом деле, и его пустое понятие о себе исчезает. В этом основном противоречии произведения, которое есть истина этой в себе и для себя реальной индивидуальности, снова, следовательно, выступают, противореча друг другу, все её стороны. Другими словами, будучи выдвинуто в качестве содержания всей индивидуальности в бытие из делания, которое есть отрицательное единство и держит все моменты связанными, произведение дает им свободу, и в сфере существования эти моменты становятся равнодушными друг к другу. Понятие и реальность разделяются таким образом как цель и как то, что есть первоначальная существенность, и дело случая, будет ли цель иметь истинную сущность, или же понятие в себе будет сделано целью. Точно также понятие и реальность снова расходятся, как переход в действительность и как цель; или, выбор средства, выражающего цель, случаен. И наконец, если совокунить все эти внутренние моменты, независимо от того, имеют ли они единство или нет, делание индивида опять-таки случайно по отношению к действительности вообще; счастье решает столько же в пользу дурно определенной цели и дурно избранного средства, как и против них.
Таким путем сознанию в его произведении становится невидной противоположность хотения и исполнения, цели и средства, и снова совокупности всего этого внутреннего и самой действительности, того, что заключает в себе случайность его делания. Но точно также для него становится очевидными единство и необходимость его. Эта сторона преобладает над первой, и самый опыт о случайности делания есть лишь опыт случайный. Необходимость делания состоит в том, что це л ь просто ставится в отношение к действительности, и такое единство есть понятие делания. Действие имеет место потому, что делание в себе и для себя самого есть сущность действительности. Правда, в произведении выступает случайность, которая есть противоположение завершенного и лишь желанного и имеющего совершиться, и этот опыт, который, по-видимому, должен иметь цену истины, противоречит установленному понятию действия. Однако, если мы рассмотрим содержание этого опыта в его полноте, то оно окажется исчезающим произведением. Сохраняющееся не есть исчезание, но исчезание само действительно и связано с произведением, и исчезает вместе с ним. Отрицательное гибнет вместе с положительным, отрицанием которого оно является.
Это исчезание исчезания лежит в понятии самой реальной в себе индивидуальности. Ведь произведение или то, что в нём исчезает, есть предметная действительность, и она то и должна была дать тому, что было названо опытом, его преобладание над понятием, которое имеет индивидуальность о себе самой. Но предметная действительность есть момент, также не имеющий больше в этом сознании для себя истины, потому что последняя состоит лишь в единстве его и делания, и истинное произведение есть лишь указанное единство делания и бытия, хотения и осуществления. Итак, ради лежащей в основании деятельности сознания достоверности, сама противоположная ей действительность есть для сознания нечто существующее лишь для него же. Сознание есть теперь возвратившееся в себя самосознание, лишенное всякой противонолож-
