лишь какъ внѣшній у себя или для другихъ. Этимъ путемъ получается игра индивидуальностей другъ съ другомъ, въ которой онѣ какъ сами себя, такъ и другъ друга, столько же обманываютъ, сколько и оказываются обманутыми.
Итакъ, индивидуальность приступаетъ къ осуществленію чего-либо. Кажется, что она этимъ путемъ превращаетъ нѣчто въ дѣло; она дѣйствуетъ, становится въ этомъ для другихъ и какъ будто заботится о дѣйствительности. Другія принимаютъ ея дѣланіе за интересъ къ дѣлу, какъ таковому, и цѣлью считаютъ, чтобы дѣло въ себѣ было осуществлено, будетъ ли это сдѣлано ими или же первой индивидуальностью — безразлично. Поэтому въ то время, какъ онѣ представляютъ это дѣло уже осуществленнымъ ими, или, въ противномъ случаѣ, предлагаютъ и оказываютъ помощь, вышеописанное сознаніе уже ушло оттуда, гдѣ онѣ мнятъ его находящимся. Его интересовали въ дѣлѣ его дѣланіе и заботы, и, когда другія индивидуальности убѣждаются, что въ этомъ и была самая суть, онѣ чувствуютъ себя разочарованными. Но на самомъ дѣлѣ ихъ поспѣшность придти на помощь была тоже ничѣмъ инымъ, какъ желаніемъ видѣть и показать не само дѣло, а свое дѣланіе; т.-е. онѣ хотѣли обмануть другихъ точно такимъ же образомъ, какимъ имъ тягостно было быть обманутыми. — Теперь, когда обнаружилось, что собственное дѣланіе и хлопоты, игра собственныхъ силъ, принимаются за самое дѣло, кажется, будто сознаніе хлопочетъ лишь о своей сущности для себя, а не для другихъ, и заботится о дѣятельности лишь, какъ о своей, а не какъ о дѣланіи другихъ, предоставляя этимъ также и другимъ оставаться въ ихъ дѣлѣ. Однако, онѣ снова впадаютъ въ заблужденіе; сознаніе ушло уже оттуда, гдѣ онѣ считали его находящимся. Оно заинтересовано въ дѣлѣ не какъ въ данномъ своемъ единичномъ, но въ дѣлѣ, какъ таковомъ, какъ во всеобщемъ, существующемъ для всѣхъ. Оно вмѣшивается, слѣдовательно, въ ихъ дѣланіе и произведеніе, и, въ случаѣ невозможности отобрать его у нихъ, выражаетъ свой интересъ при этомъ, по крайней мѣрѣ, въ томъ, что занимается сужденіями. Накладывая на произведеніе печать своего одобренія п похвалы, сознаніе дѣлаетъ это въ томъ смыслѣ, что хвалитъ въ произведеніи не только само произведеніе, но вмѣстѣ и свое собственное великодушіе и умѣренность, благодаря которымъ произведеніе не было имъ испорчено ни само но себѣ, ни порицаніемъ. Обнаруживая интересъ къ произведенію, сознаніе наслаждается въ немъ самимъ собой, и порицаемое произведеніе равно привѣтствуется имъ именно за это наслажденіе своимъ собственнымъ дѣланіемъ, которое оно ему доставляетъ. Тѣ же, кто въ силу такого вмѣшательства, считаютъ или выдаютъ себя обманутыми, скорѣе намѣревались еами обманывать подобнымъ же образомъ. Оыи выдаютъ свое дѣланіе и хлопоты за нѣчто такое, что существуетъ лишь для нихъ самихъ, въ чемъ они имѣютъ цѣлью только себя и свою собственную сущность. Но, дѣлая нѣчто и этимъ выявляя и обнаруживая себя, они непосредственно противорѣчатъ своимъ дѣйствіемъ своему намѣренію исключить всеобщее сознаніе и общее сочувствіе. Вѣдь осуществленіе есть скорѣе всего выставленіе своего во всеобщую сферу, вслѣдствіе чего оно становится и должно становиться дѣломъ всѣхъ.
Такимъ же самообманомъ и обманомъ другихъ будетъ и забота лишь о ч п-стомъ дѣлѣ. Сознаніе, открывающее дѣло, узнаетъ на опытѣ, что другіе спѣшатъ
лишь как внешний у себя или для других. Этим путем получается игра индивидуальностей друг с другом, в которой они как сами себя, так и друг друга, столько же обманывают, сколько и оказываются обманутыми.
Итак, индивидуальность приступает к осуществлению чего-либо. Кажется, что она этим путем превращает нечто в дело; она действует, становится в этом для других и как будто заботится о действительности. Другие принимают её делание за интерес к делу, как таковому, и целью считают, чтобы дело в себе было осуществлено, будет ли это сделано ими или же первой индивидуальностью — безразлично. Поэтому в то время, как они представляют это дело уже осуществленным ими, или, в противном случае, предлагают и оказывают помощь, вышеописанное сознание уже ушло оттуда, где они мнят его находящимся. Его интересовали в деле его делание и заботы, и, когда другие индивидуальности убеждаются, что в этом и была самая суть, они чувствуют себя разочарованными. Но на самом деле их поспешность придти на помощь была тоже ничем иным, как желанием видеть и показать не само дело, а свое делание; т. е. они хотели обмануть других точно таким же образом, каким им тягостно было быть обманутыми. — Теперь, когда обнаружилось, что собственное делание и хлопоты, игра собственных сил, принимаются за самое дело, кажется, будто сознание хлопочет лишь о своей сущности для себя, а не для других, и заботится о деятельности лишь, как о своей, а не как о делании других, предоставляя этим также и другим оставаться в их деле. Однако, они снова впадают в заблуждение; сознание ушло уже оттуда, где они считали его находящимся. Оно заинтересовано в деле не как в данном своем единичном, но в деле, как таковом, как во всеобщем, существующем для всех. Оно вмешивается, следовательно, в их делание и произведение, и, в случае невозможности отобрать его у них, выражает свой интерес при этом, по крайней мере, в том, что занимается суждениями. Накладывая на произведение печать своего одобрения п похвалы, сознание делает это в том смысле, что хвалит в произведении не только само произведение, но вместе и свое собственное великодушие и умеренность, благодаря которым произведение не было им испорчено ни само но себе, ни порицанием. Обнаруживая интерес к произведению, сознание наслаждается в нём самим собой, и порицаемое произведение равно приветствуется им именно за это наслаждение своим собственным деланием, которое оно ему доставляет. Те же, кто в силу такого вмешательства, считают или выдают себя обманутыми, скорее намеревались еами обманывать подобным же образом. Оыи выдают свое делание и хлопоты за нечто такое, что существует лишь для них самих, в чём они имеют целью только себя и свою собственную сущность. Но, делая нечто и этим выявляя и обнаруживая себя, они непосредственно противоречат своим действием своему намерению исключить всеобщее сознание и общее сочувствие. Ведь осуществление есть скорее всего выставление своего во всеобщую сферу, вследствие чего оно становится и должно становиться делом всех.
Таким же самообманом и обманом других будет и забота лишь о ч п-стом деле. Сознание, открывающее дело, узнает на опыте, что другие спешат
