чаетъ его отъ всего другого, потому что случаипо его добрая природа такъ со-здана, что излишекъ удовольствія приноситъ ей вредъ, т.-е. его единичность имѣетъ въ себѣ самой потустороннее, можетъ преступать свои границы и уничтожать себя. Напротивъ того, разумъ является для единичности полезнымъ средствомъ, чтобы надлежащимъ образомъ ограничить этотъ переходъ за предѣлы, или сохранить себя при выходѣ за границы опредѣленнаго; въ этомъ и заключается сила сознанія. На слажденіе сознательной сущности, всеобщей въ себѣ, должно быть, по своему многообразію и продолжительности, не опредѣленнымъ, но всеобщимъ; поэтому мѣра имѣетъ назначеніе препятствовать нарушенію удовольствія въ его многообразіи и продолжительности; т.-е. опредѣленіе мѣры есть неумѣренность. Такъ какъ для человѣка все является полезнымъ, то, слѣдовательно, и онъ долженъ быть полезнымъ, и его назначеніе должно выражаться въ томъ, чтобы сдѣлаться полезнымъ членомъ общества п предоставить себя въ его распоряженіе. Поскольку онъ заботится о себѣ, постольку онъ долженъ отдавать себя на пользу другимъ, и поскольку онъ жертвуетъ собой ради другихъ, постольку онъ заботится о себѣ; рука руку моетъ. На своемъ мѣстѣ онъ правъ; принося пользу другимъ, онъ самъ получаетъ пользу.
Каждый бываетъ полезенъ другому по-своему. Въ этой взаимной полезности всѣ вещи посредствомъ своей сущности двоякимъ образомъ относятся къ абсолюту, положительно — посредствомъ бытія въ себѣ и для себя, п отрицательно — посредствомъ бытія для другихъ. Поэтому среди всѣхъ полезностей самая полезная есть отношеніе въ абсолютной сущности или религія; потому что она есть сама чистая польза, она есть устойчивость всѣхъ вещей или ихъ бытіе въ себѣ и для себя, и гибель всѣхъ вещей, или ихъ бытіе для другихъ.
Конечно, для вѣры этотъ положительный результатъ просвѣщенія такъ же ужасенъ, какъ и его отрицательное отношеніе къ ней. Это проникновеніе въ абсолютную сущность, которое въ ней не видитъ ничего, кромѣ абсолютной сущности, etre supr6me, т.-е. пустоты, этотъ взглядъ, утверждающій, что все въ своемъ непосредственномъ наличномъ бытіи есть въ себѣ, т.-е. добро, что, наконецъ, отношеніе единичнаго сознательнаго бытія къ абсолютной сущности, т.-е. религія, исчерпывающимъ образомъ выражается въ понятіи полезности, — для вѣры просто ужасенъ. Эта особая мудрость просвѣщенія кажется вѣрѣ настоящей пошлостью и признаніемъ этой пошлости; потому что эта мудрость состоитъ только въ томъ, чтобы ничего не знать объ абсолютной сущности или, что равносильно, знать о ней только совершенно безцвѣтную истину, что она есть абсолютная сущность, противоположная конечности, и при этомъ считать ее за истинное и это знаніе о ней, какъ объ истинной, признавать высшимъ.
3. (Право просвѣщенія). Вѣра по сравненію съ просвѣщеніемъ обладаетъ божественнымъ правомъ, правомъ абсолютнаго равенства съ собою или чистаго мышленія, и терпитъ отъ просвѣщенія полную несправедливость; потому что просвѣщеніе искажаетъ ее во всѣхъ ея моментахъ и изображаетъ ихъ совершенно иными, чѣмъ они суть въ ней на самомъ дѣлѣ. Но просвѣщеніе имѣетъ но отношенію къ вѣрѣ и ея истинѣ только человѣческое право; потому что совершаемая просвѣщеніемъ несправедливость есть право неравенства и состоитъ въ измѣненіи и искаженіи; это право принадлежитъ природѣ самосознанія въ противоположность простой суи,-
чает его от всего другого, потому что случаипо его добрая природа так со-здана, что излишек удовольствия приносит ей вред, т. е. его единичность имеет в себе самой потустороннее, может преступать свои границы и уничтожать себя. Напротив того, разум является для единичности полезным средством, чтобы надлежащим образом ограничить этот переход за пределы, или сохранить себя при выходе за границы определенного; в этом и заключается сила сознания. На слаждение сознательной сущности, всеобщей в себе, должно быть, по своему многообразию и продолжительности, не определенным, но всеобщим; поэтому мера имеет назначение препятствовать нарушению удовольствия в его многообразии и продолжительности; т. е. определение меры есть неумеренность. Так как для человека всё является полезным, то, следовательно, и он должен быть полезным, и его назначение должно выражаться в том, чтобы сделаться полезным членом общества п предоставить себя в его распоряжение. Поскольку он заботится о себе, постольку он должен отдавать себя на пользу другим, и поскольку он жертвует собой ради других, постольку он заботится о себе; рука руку моет. На своем месте он прав; принося пользу другим, он сам получает пользу.
Каждый бывает полезен другому по-своему. В этой взаимной полезности все вещи посредством своей сущности двояким образом относятся к абсолюту, положительно — посредством бытия в себе и для себя, п отрицательно — посредством бытия для других. Поэтому среди всех полезностей самая полезная есть отношение в абсолютной сущности или религия; потому что она есть сама чистая польза, она есть устойчивость всех вещей или их бытие в себе и для себя, и гибель всех вещей, или их бытие для других.
Конечно, для веры этот положительный результат просвещения так же ужасен, как и его отрицательное отношение к ней. Это проникновение в абсолютную сущность, которое в ней не видит ничего, кроме абсолютной сущности, etre supr6me, т. е. пустоты, этот взгляд, утверждающий, что всё в своем непосредственном наличном бытии есть в себе, т. е. добро, что, наконец, отношение единичного сознательного бытия к абсолютной сущности, т. е. религия, исчерпывающим образом выражается в понятии полезности, — для веры просто ужасен. Эта особая мудрость просвещения кажется вере настоящей пошлостью и признанием этой пошлости; потому что эта мудрость состоит только в том, чтобы ничего не знать об абсолютной сущности или, что равносильно, знать о ней только совершенно бесцветную истину, что она есть абсолютная сущность, противоположная конечности, и при этом считать ее за истинное и это знание о ней, как об истинной, признавать высшим.
3. (Право просвещения). Вера по сравнению с просвещением обладает божественным правом, правом абсолютного равенства с собою или чистого мышления, и терпит от просвещения полную несправедливость; потому что просвещение искажает ее во всех её моментах и изображает их совершенно иными, чем они суть в ней на самом деле. Но просвещение имеет но отношению к вере и её истине только человеческое право; потому что совершаемая просвещением несправедливость есть право неравенства и состоит в изменении и искажении; это право принадлежит природе самосознания в противоположность простой суи,-
