щееся равнымъ образомъ въ исторіи и басняхъ, вовсе не относящихся къ практическимъ дѣйствіямъ. Такъ напримѣръ: если кто нибудь читаетъ странствованіе Одиссея, Менелая и Язона, то онъ не можетъ извлечь оттуда ничего для развитія своего разсудка, чего ищетъ человѣкъ практическій, развѣ если присоединены будутъ сюда полезныя правила изъ того, что должны были претерпѣть эти путешественники; но полное наслажденіе доставятъ эти разсказы тому, кто посѣтитъ мѣста, гдѣ созданы миѳы. Дѣловые люди тоже стремятся къ этимъ мѣстностямъ вслѣдствіе славы ихъ и прелестей, впрочемъ не надолго, такъ какъ они преданы занятіямъ и предметамъ выгоднымъ. Поэтому и географъ долженъ заниматься этими предметами предпочтительно передъ первыми. Точно также должно сказать объ Исторіи и Математикѣ, именно что и въ этихъ наукахъ слѣдуетъ больше заниматься полезнымъ и достовѣрнымъ.
20) Но мнѣ кажется, наука наша нуждается наиболѣе, какъ уже было сказано, въ Астрономіи и Геометріи, и это совершенно справедливо, потому что невозможно понять хорошо фигуры странъ, климаты ихъ, протяженіе и прочія подобныя условія, не обращаясь къ этому методу. Такъ какъ все относящееся къ измѣренію цѣлой земли показано въ другомъ мѣстѣ, то здѣсь нужно принять на вѣру то, что изложено тамъ. Такъ нужно допустить шарообразный видъ міра, а также поверхности земли, и еще прежде этого стремленіе тѣлъ къ центру. Это доступно нашимъ чувствамъ или общимъ понятіямъ, а потому, выражаясь въ немногихъ словахъ, мы скажемъ напримѣръ, что земля шарообразна; доказывается, же это или не прямымъ путемъ, изъ стремленія тѣлъ къ центру, а так же тѣмъ, что каждое отдѣльное тѣло склоняется къ своему центру тяжести; или же ближайшимъ путемъ, изъ явленій, совершающихся на морѣ и на небѣ, что можетъ засвидѣтельствовать наше чувство и общій способъ пониманія. Мореплаватели ясно усматриваютъ кривизну моря, вслѣдствіе которой нельзя видѣть вдали находящихся огней, расположенныхъ на одной высотѣ съ органомъ зрѣнія плавателей; но эти же самые огни, поднятые выше органа зрѣнія, становятся видными, хотя бы они отстояли на большемъ разстояніи. Равнымъ образомъ, если поднять глаза, то можно видѣть предметы, скрывавшіеся отъ зрѣнія прежде. На это; указываетъ также и поэтъ, потому что слѣдующія слова его именно сюда относятся: «Очень далеко увидѣвши впередъ, будучи поднятъ большою волною»[1]. Такъ точно передъ тѣми, которые приплываютъ къ берегу, материкъ открывается постепенно и то, что казалось въ началѣ низкимъ, возвышается болѣе и болѣе. Вращательное движеніе небесныхъ тѣлъ очевидно изъ многихъ обстоятельствъ и между прочимъ по солнечнымъ часамъ. Отсюда разсудокъ тотчасъ заключаетъ, что подобнаго движенія не было бы вовсе, если бы земля простирала свои корни до без-
- ↑ Од. V, 393
щееся равным образом в истории и баснях, вовсе не относящихся к практическим действиям. Так например: если кто-нибудь читает странствование Одиссея, Менелая и Язона, то он не может извлечь оттуда ничего для развития своего рассудка, чего ищет человек практический, разве если присоединены будут сюда полезные правила из того, что должны были претерпеть эти путешественники; но полное наслаждение доставят эти рассказы тому, кто посетит места, где созданы мифы. Деловые люди тоже стремятся к этим местностям вследствие славы их и прелестей, впрочем не надолго, так как они преданы занятиям и предметам выгодным. Поэтому и географ должен заниматься этими предметами предпочтительно перед первыми. Точно также должно сказать об Истории и Математике, именно что и в этих науках следует больше заниматься полезным и достоверным.
20) Но мне кажется, наука наша нуждается наиболее, как уже было сказано, в Астрономии и Геометрии, и это совершенно справедливо, потому что невозможно понять хорошо фигуры стран, климаты их, протяжение и прочие подобные условия, не обращаясь к этому методу. Так как всё относящееся к измерению целой земли показано в другом месте, то здесь нужно принять на веру то, что изложено там. Так нужно допустить шарообразный вид мира, а также поверхности земли, и ещё прежде этого стремление тел к центру. Это доступно нашим чувствам или общим понятиям, а потому, выражаясь в немногих словах, мы скажем например, что земля шарообразна; доказывается, же это или не прямым путём, из стремления тел к центру, а так же тем, что каждое отдельное тело склоняется к своему центру тяжести; или же ближайшим путём, из явлений, совершающихся на море и на небе, что может засвидетельствовать наше чувство и общий способ понимания. Мореплаватели ясно усматривают кривизну моря, вследствие которой нельзя видеть вдали находящихся огней, расположенных на одной высоте с органом зрения плавателей; но эти же самые огни, поднятые выше органа зрения, становятся видными, хотя бы они отстояли на большем расстоянии. Равным образом, если поднять глаза, то можно видеть предметы, скрывавшиеся от зрения прежде. На это; указывает также и поэт, потому что следующие слова его именно сюда относятся: «Очень далеко увидевши вперед, будучи поднят большою волною»[1]. Так точно перед теми, которые приплывают к берегу, материк открывается постепенно и то, что казалось в начале низким, возвышается более и более. Вращательное движение небесных тел очевидно из многих обстоятельств и между прочим по солнечным часам. Отсюда рассудок тотчас заключает, что подобного движения не было бы вовсе, если бы земля простирала свои корни до бес-
- ↑ Од. V, 393
