ныхъ дворахъ и нерѣдко, становясь на сторону того или другаго государя, принималъ дѣятельное участіе даже въ политическихъ событіяхъ, благодаря своему развитому уму и таланту. Наиболѣе выдающимся событіемъ этихъ лѣтъ жизни Фогельвейде слѣдуетъ признать его пребываніе въ Эйзенахѣ, при дворѣ извѣстнаго покровителя поэтовъ, ландграфа Германа Тюрингенскаго, причёмъ онъ принималъ участіе въ знаменитомъ Вартбургскомъ состязаніи поэтовъ. Ему, впрочемъ, не нравилась шумная жизнь тамошняго двора. Впослѣдствіи Вальтеръ не побоялся принять сторону императора Оттона противъ всемогущаго тогда папы Иннокентія II и громко проповѣдывалъ, что самъ Христосъ повелѣлъ повиноваться царямъ — подвигъ немаловажный для тогдашняго времени. Вліяніе его на императора было такъ велико, что онъ чуть не убѣдилъ его предпринять крестовый походъ. Большинство его пѣсней этого періода носитъ воинственно-религіозный характеръ. Но здѣсь слѣдуетъ замѣтить, что по содержанію ихъ Вальтеръ далеко опередилъ своихъ фанатическихъ современниковъ, проповѣдывавшихъ крестовые походы исключительно подъ главенствомъ папъ. Вальтеръ, напротивъ, воздавая должную дань уваженія папѣ, какъ главѣ церкви, громко въ тоже время возстаетъ противъ притязаній Рима на свѣтское господство и проповѣдуетъ, что освобожденіе гроба Господня должно быть дѣломъ всѣхъ хрістіанъ, а не прерогативой Рима. При этомъ не мало отъ него достаётся духовному сословію вообще, котораго испорченность и пороки онъ громко разоблачалъ въ своихъ сочиненіяхъ. «Хорошо папѣ смѣяться въ Римѣ», восклицаетъ онъ между прочимъ, «въ то время какъ добродушные нѣмцы опоражниваютъ кошельки на пользу его казны! Боюсь я только, что деньги эти никогда не увидятъ Святой Земли и въ одномъ Римѣ будутъ знать, сколько ещё есть въ Германіи дураковъ и дуръ!» Можно себѣ легко представить, что такого рода слова, смѣло и прекрасно высказываемыя, должны были имѣть огромное вліяніе на современное общество. Къ сожалѣнію, императоръ Оттонъ повидимому не особенно умѣлъ оцѣнить такого полезнаго союзника, и потому, когда императоромъ сдѣлался Фридрихъ II, то Вальтеръ открыто принялъ его сторону, причёмъ труды его и старанія ослабить власть Рима нашли ещё болѣе широкое поле дѣйствія. Сочиненія эзого періода жизни Фогельвейде принадлежать къ лучшимъ. Между тѣмъ странническая жизнь ему уже порядочно прискучила и онъ открыто просилъ во многихъ стихахъ своего новаго покровителя водворить его на постоянное мѣсто жительства. Императоръ подарилъ ему ленное помѣстье, о чёмъ поэтъ въ восторгѣ сообщилъ міру въ торжественной одѣ. «Теперь, восклицаетъ онъ, не буду я бояться зимнихъ холодовъ и не буду вымаливать предъ богатыми права на существованіе!» Однако, какъ кажется, странническая жизнь была въ крови поэта: по крайней мѣрѣ мы видимъ, что послѣдніе годы своей жизни онъ опять проводитъ то въ Вѣнѣ, то въ Вюрцбургѣ. Путешествіе его въ Палестину относится къ этому же періоду жизни. Пѣсни, написанныя имъ по этому поводу, отличаются необыкновенной живостью и силой, явно обличающими, что только очевидецъ святыхъ мѣстъ могъ ихъ описывать такимъ образомъ. О послѣднихъ годахъ жизни Фогельвейде почти ничего не извѣстно. Достовѣрно лишь одно, что онъ умеръ въ Вюрцбургѣ, гдѣ находится его гробница.
Такова была бурная, странническая жизнь Вальтера фонъ-деръ-Фогельвейде. Родясь бѣднякомъ, онъ не съумѣлъ воспользоваться спокойнымъ, обезпеченнымъ состояніемъ, которое устроилъ ему его покровитель, и предпочёлъ остаться тѣмъ, чѣмъ былъ по натурѣ — поэтомъ-странникомъ, поющимъ одинаково свои пѣсни какъ во дворцахъ, такъ и на улицахъ. Онъ былъ поэтомъ въ полномъ смыслѣ этого слова и потому сочиненія его пережили вѣка и не потеряютъ никогда своего значенія. Будучи поэтомъ въ общемъ смыслѣ этого слова, Фогельвейде въ тоже время не переставалъ оставаться въ теченіе всей своей жизни вполнѣ нѣмецкимъ національнымъ поэтомъ. Дорогая ему Германія составляетъ любимый предметъ его пѣснопѣній. Никогда не упускаетъ онъ случая похвалить ея нравы, обычаи, мужество мужчинъ, красоту женщинъ и всѣ эти похвалы отнюдь не звучатъ въ его пѣсняхъ чѣмъ-нибудь натянутымъ и изысканнымъ, а, напротивъ, всегда обличаютъ искренній и неподдѣльный восторгъ. «Кто хочетъ — восклицаетъ онъ въ одной изъ пѣсень — увидѣть истинную любовь и добродѣтель, тотъ долженъ пріѣхать въ наше отечество! Тамъ онъ много найдётъ хорошаго и я бы искренно желалъ прожитъ дольше, чтобъ всѣмъ этимъ насладиться.» Хотя выше было сказано, съ какой горячей настойчивостью Фогельвейде писалъ противъ папъ и пороковъ духовенства, но въ душѣ онъ умѣлъ отдѣлить значеніе ре-
