— «Тише, яблонь молодая, тише говори
И вокругъ себя почаще пристально смотри:
У меня есть двое братьевъ — гордыхъ молодцовъ,
На тебя у нихъ готова пара топоровъ.»
— «Что-жь! пускай меня зимою рубятъ, а весна
Какъ настанетъ — я вѣдь снова буду зелена;
Если жь дѣвушка вѣночекъ съ головы своей
Потеряетъ — онъ ужь больше не вернётся къ ней.»
Предъ домомъ отца моего
Зелёная липа растётъ,
На липѣ сидитъ соловей
И звонкую пѣсню поётъ.
«Ахъ, выучи пѣть и меня,
Соловушко! Ножку твою
И рученьку золотомъ я,
Кольцомъ золотымъ окую.»
— Къ чему это золото мнѣ,
Кольцо золотое къ чему?
Я птичка лѣсная: отдать
Себя не хочу никому!
Ныньче ночью мнѣ приснился
Сонъ томительный такой:
У меня въ саду разросся
Розмарина кустъ большой.
Садъ былъ кладбище; могила —
Грядка, полная цвѣтовъ;
Много падало съ деревьевъ
Свѣжихъ листьевъ и плодовъ.
Въ золотой бокалъ сбирала
Я душистые цвѣтки;
Вдругъ изъ рукъ моихъ онъ выпалъ
И разбился весь въ куски.
Потекли оттуда капли
Алой крови и жемчугъ…
Что бы значилъ сонъ тяжолый?
Ты не умеръ, милый другъ?
Разъ пошла я прогуляться,
Прогуляться въ лѣсъ густой
И нашла я въ нёмъ колодезь,
Полный свѣжею водой.
Я усѣлась у колодца
Молчалива и грустна…
Надо мной порхала птичка,
Пѣла пѣсенку она.
«Мнѣ бъ узнать хотѣлось, птичка
Правда ль то, что слышу я,
Будто мой желанный умеръ?
Правда, пташечка моя?
«И, коль мой желанный умеръ,
Мнѣ хотѣлось бы узнать,
Долго ль, долго ли я буду
По желанномъ горевать?»
— Горевать ты по желанномъ
Перестанешь лишь тогда,
Какъ до капли до послѣдней
Въ морѣ высохнетъ вода. —
Но никакъ, никакъ не можетъ
Въ морѣ высохнуть вода:
Значитъ, горе-гореванье
Не исчезнетъ никогда!
